Сказания и повести о Куликовской битве

Впечатляющее и ужасное зрелище — такое собрание удалых русских князей и детей боярских и их построение! Все одинаково единодушно готовы друг за друга умереть, и единогласно говорили они: «Все-святый господи, посмотри на нас, даруй православному нашему великому князю победу над погаными, как Константину* покорил ты его врага Максентия, а Давиду — Голиафа».* Удивились литовские князья, говорили друг другу: «Нет более достойного воинства ни при нас, ни до нас, ни после нас не будет. Как Гедеоновых всадников,* и даже более того, господь их силою своею вооружил».

Великий князь Дмитрий Иванович, увидев, что полки его подобающим образом вооружены, развеселился сердцем и, сойдя с коня, упал на колени перед великим полком и перед черным знаменем,* на котором изображен образ владыки нашего Иисуса Христа, и начал из глубины сердца взывать: «О владыко вседержитель, посмотри всевидящим оком на людей твоих, которые твоею рукою сотворены и твоею кровью искуплены; ты освободил нас от рабства у дьявола. Услышь, господи, молитвы наши и обрати лице свое с яростью на нечестивых, которые причиняют зло рабам твоим. Молюсь образу твоему святому, и пречистой твоей матери, и твердому и необоримому молитвеннику о нас к тебе, русскому святителю Петру митрополиту. На его молитву надеюсь, молю и призываю имя твое святое». Кончив молитву, снова сел он на коня и стал по полкам ездить и каждому полку говорить своими устами: «Братья мои! Русские удальцы от мала до велика! Уже ночь настала, и день грозный приблизился. В эту ночь молитесь, мужайтесь и крепитесь. Господь силен в битве. Будьте каждый на своем месте, не нарушайте порядка. Утром нам не успеть построиться, ведь гости наши уже близко. Выпьем общую чашу на реке Непрядве. Это будет, та самая чаша, передаваемая из рук в руки, которой мы, друзья мои, так жаждали еще на родине. Будем уповать на бога живого, и мир да будет вам, братья мои! Утром, когда татары подоспеют, мы будем готовы встретить их».

Брата своего князя Владимира великий князь отправил вверх по Дону в дубраву, чтобы спрятать в отдалении полк, и дал ему достойных витязей от двора своего. И отпустил с ним знаменитого того воеводу Дмитрия Боброка Волынца.

Уже настала ночь накануне светоносного дня Рождества пресвятой богородицы. Хотя осень обычно бывает дождливой, в ту ночь была тишина и тепло, как в летние дни, и росистые туманы появились. Истинно сказано: «Ночь несветла неверным, а верным светла».* И сообщил Дмитрий Волынец великому князю примету воинскую. Ведь заря вечерняя уже угасла. Дмитрий сел на коня и, взяв с собой только великого князя, выехал на поле Куликово. Став посреди обоих полков, повернулся к татарскому полку. Услышал он стук великий и клики, как будто начинается торг, или будто город строят, или будто трубы трубят. А сзади полков татарских волки воют очень грозно. А по правой стороне вороны и галки непрестанно кричат, и переполох в птицах: они перелетали с места на место, как будто горы тряслись. А напротив, на реке Непрядве, гуси, лебеди и утки крыльями необычно плещут, грозные предзнаменования являют. И сказал Волынец великому князю: «Что ты слышал, господин?». И сказал великий князь: «Слышал я, брат, сильную грозу». И сказал Волынец: «Повернись, князь, к русским полкам». Когда он обернулся, была великая тишина. И сказал Волынец великому князю: «Что ты, господин, слышал?». Он же сказал: «Ничего не слышал, только видел, что от множества огней занимаются зори». И сказал Во-лынец: «Господин князь, это хорошие приметы и знамения. Призывай бога небесного и не оскудевай верой». И снова сказал он: «Есть у меня еще примета». И, сойдя с коня, упал он на землю, на правое ухо, и лежал долго. И встал, и вдруг поник. И сказал великий князь: «Что это за примета, брат?». Он же не захотел сказать ему. Великий князь очень принуждал его. И он сказал: «Одна примета у меня тебе на пользу, а другая — скорбная. Слышал я, что земля плачет двояким образом: одна сторона земли, как некая женщина, оплакивала детей своих татарским голосом, а другая сторона, как некая девица, как свирель, свистела плачевным и одиноким голосом. Я много таких примет испытал, и поэтому надеюсь на вседержителя бога и на святых мучеников Бориса и Глеба. Я предвижу победу над погаными, но христиан много погибнет». Услышав это, великий князь заплакал и сказал: «Да будет воля господня». И сказал Волынец великому князю: «Не следует тебе, государь, никому в полку об этом говорить, вели им бога молить и святых на помощь призывать. Садясь на коня, пусть каждый крестом вооружается: это и есть оружие против врага».