Сказания и повести о Куликовской битве

Надо только на миг представить себе положение Великого княжества Московского — отрезанного от всех морей центрального района политически раздробленной Великороссии. После монголо-татарского нашествия земли Финляндии и части Карелии были захвачены Швецией. Немецкие рыцари завладели исконно связанными с Русью землями Эстонии (1227) и Латвии (1290), где установилось господство Ливонского Ордена, и землями Пруссии (1283), где утвердился Тевтонский Орден. 150 крепостей Ливонии поддерживали господство Ордена, а союз 72 городов немецкой Ганзы — ее торговую монополию на Балтийском море. Земли Белоруссии попали под власть Великого княжества Литовского, с которым москвичам приходилось воевать из-за Смоленска, Брянска, Вязьмы; оно завладело также Волынью и недавно распространилось до Киева. Гали-чина была завоевана Польшей; Карпатская Русь оказалась под владычеством Венгрии. Волжский путь был в руках Золотой Орды, а на черноморском побережье с ее одобрения обосновались (в Кафе, Тане, Судаке) итальянские — генуэзские и венецианские купеческие фактории.¹⁸

Зарубежные ученые и школьные дидактики, сторонники концепции «европеизации» России (Г. Вернадский, Б. Шпулер и др.),¹⁹ утверждают, что наша страна после монголо-татарского нашествия на целые два столетия вообще выпала из всемирной истории, растворившись в Золотой Орде до той поры, пока Иван III своим «еще варварским кулаком постучал в окно перепуганной Европы».²⁰ Факты, однако, свидетельствуют об ином — о тесной взаимосвязи национального возрождения России с переменами в окружающем ее мире и о ее растущем влиянии на их ход и исход.

Спору нет, когда Дмитрий Иванович начал править, Великое княжество Московское находилось в сложном международном положении, далеком, однако, от политической изоляции. Новгородская Русь, при деятельной поддержке Москвы, уже свыше полустолетия имела, несмотря на отдельные конфликты, устойчивые договорные отношения с Данией (1302), Швецией и Норвегией (1326). Неоднократные попытки немецкого Ордена захватить земли Пскова и Новгорода встречали неизменный отпор, ж он был вынужден и в XV в. придерживаться положений русско-немецкого договора, заключенного еще Александром Невским (1262). Московская политика осложнялась тем, что русско-ливонская граница протяженностью свыше 500 км с русской стороны лишь на 20 км была новгородской, а на 480 — псковской. Новгородское же боярство вовсе не было склонно отождествлять свою политику в Ливонии с псковской, особенно после того, как Псков стал самостоятельной вечевой республикой.

Н. А. Казакова прекрасно раскрыла взаимосвязь торговой монополии Ганзы с агрессивной политикой Ордена.²¹ Первые торговые льготы Ганза, как и итальянские купцы в Крыму, получила еще от Менгу-Тимура (1270). Ганза лишила Русь «чистого пути» за море и извлекала огромную прибыль из разницы единиц веса в местах купли и продажи товаров; с другой стороны, она не допускала на русский рынок купцов из Англии,

Нидерландов и других стран, более того — решительно препятствовала даже изучению ими русского языка. И все же экономика оказалась сильнее запретов: Новгород, зачастую при поддержке Великого княжества Московского, умело противопоставлял интересы некоторых ливонских и шведских городов, вел торговлю через Нарву и Выборг, привозил товар из Стокгольма, все чаще проникал в города Пруссии, а потом до Руси стали добираться и фламандцы и ломбардцы.²²

Если на Севере Руси удавалось противопоставлять шведские города ганзейским, то на Юге московское правительство находило пути к использованию противоречий между колониальными владениями Венеции и Генуи. Академик М. Н. Тихомиров обратил внимание на тесную взаимосвязь торговых и политических взаимоотношений Руси, Золотой Орды, итальянских колоний и Византии. Думается, дело не только в том, что в итальянские колонии вывозились рабы, меха, воск, мед, моржовый клык, ловчие птицы и через их накладное посредничество получались нужные товары (ткани, оружие, вина) из Византии, и даже не в том, что русский экспорт (зерно, соленая рыба) интересовал всю Италию. Гораздо важнее, что итальянское и русское купечество достигало на Юге того, в чем ему препятствовала Ганза с Севера. А следовательно, Великое княжество Московское по мере соединения торговых путей в одних руках все больше сводило на нет усилия своего беспощадного ганзейского торгового соперника.