Сказания и повести о Куликовской битве

Поганый же Мамай тогда побже с побоища и прибеже къ граду Кафе* и, потаивъ свое имя, прибеже въ свою землю* и не мога тръпти, видя себе побужена и посрамлена, и поругана. И пакы пгвашеся, яряся зло_г и еще зло мысля на Русскую землю, аки левъ рыкаа и аки неутолимаа ехидна. И събравъ остаточную свою силу, и еще хотяше изгоном итти* на Русскую землю. И сице ему мыслящу, внезапу прииде к нему всть, яко царь имянем Тактамышъ* съ встока, нолны из Синие Орды, идеть на него. Мамай же, яже бе уготовилъ рать ити было ему на Русскую землю, и онъ с тою ратью пошол противу царя Тактамыша. И стртошася на Кал-ках, и бысть им бой великъ. И царь Тактамышь, победивъ царя Мамаа и прогна его, мамаевы же князи и рядци, и ясовулы, и алпауты биша челом царю Тактамышу. И приатъ их и взя Орду, и сде на царстве. Мамай же прибеже пакы в Кафу единъ; потаивъ свое имя, пребываше ту, и познанъ бысть некоим купцем и ту убиенъ бысть фрязы и испровръже зле жывот свой. Сиа же оставим здё.

Слышавъ же Олгордъ Литовскый, яко князь великий Дмитрей Иванович победил Мамаа, възвратися въсвоаси с студом многым. Олегъ же Резанскый, слышав, яко хощет князь великий послати на него рать, убоася и побже из своеа отчины и съ княгинею и з боары; и резанци добипт челом великому князю, и князь великий посади на Резани свои наместники.

СКАЗАНИЕ О МАМАЕВОМ ПОБОИЩЕ

КИПРИАНОВСКАЯ РЕДАКЦИЯ

Повесть полезна бывшаго чюдеси, егда помощию божиею и пречистые его матери богородицы, и угодника их святаго чюдотворца Петра митрополита * всея Руси, и преподобнаго игумена Сергиа * чюдотворца, и всех святых молитвами князь велики Дмитрей Иванович* з братом своим, иже~ из двоюродных, с князем Володимером Андреевичем* и со всеми князи русскими, на Дону посрами и прогна Воложскиа Орды гордаго князя Мамая* и всю Орду* его со всею силою их нечестивою изби.

Воложскиа Орды нечестивый и гордый князь Мамай всею Ордою вла-деаше и многих князей и царей изби и постави себе царя по своей воли. Таже паки во мнозе смущении бе, и не вверяшеся ему никтоже, и паки многих князей и алпаутов* изби во Орде — своей. Таже и самого царя 'своего уби, его же точию именем имеаше во Орде своей царя, сам же вся владеаше и творяше. Уведе же, яко любят татарове его царя его, и убояся, еда како отъиметь от него власть его и волю его, и того ради уби его и всех верных его и любящих его.

Гневаше же ся и на великого князя Дмитрея Ивановича и на брата его, иже из двоюродных, на князя Володимера Андреевичи, и на князя Данила Пронскаго,* что избиша другов его, и любовников его, и князей его, и алпаутов его в Рязанской замле, на реце на Воже.* И о семь скор-бяше зело, и лице свое одирааше, и ризы своя разтерзаше, и глаголаше: «Увы мне, увы мне! Что сътворили русстии князи надо мною! Како мя срамоте и студу предали! Како мя поношение и поругание и смех сътворили всем! Како могу избыти сего поношенна и безчестиа!». Имногоосем сетуяше, и скорбяше, и плакате, и недоумеашеся, что сътворити.

И глаголаше ему, утешающе его, советници его: «Видиши ли, великий княже, паче же великий царю, Орда твоя оскудела и сила твоя изнемогла; но имаши богатства и имениа без числа много, да наимствовав фрязы, черкасы, ясы* и другиа к спм, да воинства собереши много и от-мстиши кровь князей «своих, и алпаутов своих, и другов своих, и любовников своих. Якоже сотворил еси надо князем Олгом Рязанским:* вся грады его и власти пожегл еси и всю землю его пусту сътворил еси, и вся люди его в полон вывел еси, такоже сътвориши и надо князем Дмитриемь Московьским».