Сказания и повести о Куликовской битве

И прииде князь велики на Коломну в суботу, месяца августа в 28 день, на память преподобнаго отца нашего Моисеа Мурина. Прежде же великаго князя снидошася тамо воеводы мнози и сретоша великого князя на речке на Северке.* А Герасим, епископ коломеяь-ский,* срете его в градных вратех со кресты. Повеле же князь велики заутра рано в неделю всем князем, и бояром, и воеводам выехати на поле и уряди коемуждо полку воеводу.

И взя к себе князь велики в полк белозерскиа князи с воиньствы их: бе бо удалы зело и мужествени, а в правую руку уряди брата своего князя Володимера Андреевича, дав ему в полк ярославьскиа князи с воинствы их. А левую руку уряди князя Глеба Бриньскаго.* Предовой же полк уряди Дмитреа Всеволожа да Володимера Всеволожа.* Коломень-скаго же полку воевода Микула Васильевич,* владимерьский же к юрьевьский воевода Тимофей Волуевич,* костромский же воевода’ Иван Родионович Квашня,* переславский же воевода Андрей Серкизо-вич,* а у князя Володимера Андреевичи воеводы: Данило Белоус,* Кон-стянтин Кананович,* князь Феодор Белецкий,* князь Юрьи Мещерский,* князь Андрей Муромский.* Князь великий же, урядив полки, и вниде' в церковь и помолися господу богу, и пречистей богородице, и всем святым, и благословиси у Герасима, епископа Коломенскаго, глаголя: «Благослови мя, отче, ити противу татар». Герасим же, епископ Коломенский, благослови его и все воинство его ратоватися противу нечестивых татар.

И поиде князь великий с Коломны с многими силами, и, пришед, ста у Оки на усть Лопасны рекы. И ту прииде к нему великий его воевода Тимофей Васильевич,* тысяцкаго, внук Васильев, правнук Веньяминов_г со многыми воиньствы, и что были осталися на Москве. И ту о вестех розслушав, и повеле им Оку реку возитися, и заповеда коемуждо полку, глаголя сице: «Аще кто идеть по Рязанской земле, да никтоже ничемуже коснется, и ничтоже возмет у кого, и ни единому власу коснется». А на Москве воеводу своего остави у отца своего Киприана, митрополита всея Русии, и у жены своей, у великиа княгини Евдокеи,* и у сынов своих, у Васильа и у Юрьа,* Феодора Андреевича.*

И прешедшу всему воиньству его чрез Оку реку в день неделный, и на заутрее в понеделник сам перевезеси. И бе ему печаль, яко мало пешиа рати. И остави у Лопасны великого воеводу своего Тимофея Васильевичи, тысяцкаго, да егда пешиа рати или конныа пойдет за ним* и проводит их безблазно, и никтоже от тех ратных, идя по Ризаньской земле, да не коснетси ничему и ничтоже да не возмет у кого. И повеле* счести силу свою, колико их есть, и бише их вищше двоюсог тысящь.

Слышано же бысть на Москве, у митрополита и у великиа книгини Евдокеи, и во всех градех и народех, ико книзь великий со всеми книзи и со всеми силами перевезеси Оку реку в Ризаньскую землю и поиде на бой. И начаша скорбети и сетовати вси, глаголюще со слезами: «Почта поиде за Оку? Аще и самь божиею благодатию сохранен будет, но всико от воиньства его мнози падением падут бедным». Но о сем вси, скорбище* слезиху неутешно.

Слышев же книзь Олег Ризанский, ико книзь великий Дмитрей Иванович Московьский превезеси Оку реку и идет со многими силами противу Мамаа, и смутиси о сем, глаголи: «Что сей творит и откуду сему таковыа силы собрашиси? Мы чаиху ему бежати в далнаа места.,

или в Великий Новъгород, или на Двину. Сей же ныне грядет противу таковаго силнаго царя. Но како о сем дам весть другу моему великому князю Ягайлу Олгердовичу Литовскому: не дадят бо нам съсылатися, занята пути все». И глаголаша ему бояре его и велможи его: «Мы убо, господине, слышахом о сем за 15 дней п устыдехомся тебе поведати. Гла-голють убо в вотчине его мниха некоего, именем Сергиа, иже пророчество от бога имея, и той мних вооружи его и повеле ему поити противу Мамаа». Олег же, князь рязаньский, услышав сиа, устрашися и возтре-лета зело, глаголя: «Почто ми преже сего не поведаете о сем? И аз бы, шед, умоли нечестиваго царя Мамаа, да ничтоже бы зла сотворилося никомуже. Мне бо своеа земли тем не наплънити, ни убьеных воскре-сити, ни полоненых возвратити. Вся бо сиа божиим судом бысть. Якоже богови годе бысть, тако и бысть. Ныне погубих си душу. К кому убо свойственое покажу? Аще к Мамаю, всяко погибнутиимам, безаконен бо есть и неверен. Аще к Ягайлу Олгердовичю, такоже есть. Но убо воля господня да будет: кому господь бог поможет, и пречистая богородица, >и все святии, к тому и аз свойственаа показати имам».

Князь велики же Ягайло Литовский по прежереченным уроком своим совокупил Литвы много, и варяг, и жемоти,* и прочаа, и поиде на помощь к Мамаю царю; и, пришед ко Одоеву,* ста и нача испытовати вестей. И услыша, яко Олег, князь рязаньский, устрашися и возтрепета зело, и нача и той скорбети и тужити, глаголя: «Векую прелстихся от друга своего Олга Рязанскаго? Почто вверихся ему? Никогда же убо бываше Литва от Рязани учима. Ныне же почто аз в безумие впадох?». И тако начя ожидати, что сътворится Мамаю с Московским.