Сказания и повести о Куликовской битве

И, пришед, рече: «Веси ли, отче наш, настоящую беду сию, яко безбожный царь Мамай идет на ны неукротимым оброзом от ярости?». Преосвященный же митропалит рече великому князю Дмитрею Ивановичю: «Повеждь, господине, не исправшпи ли ся к нему?». Рече великий князь Дмитрей Иванович: «Испытахом, отче, до велика²⁸ все по отец наших преданию, но еще же паче воздахом к нему». И преосвященный же мит-ропалит рече великому князю Дмитрею Ивановичю:: «Видиши ли, господине, попущением божиим, грех ради наших, идет пленити землю нашу, но вам подобает, князем православным, тех нечестивых²⁹ дарми утолити четверицею. Аще того ради не смирится, то господь смирит его того ради: господь гордым противится, а смиренным же дает благодать.* Тако же случися Великому Василию в Кесарии: и злый преступник Ульян, идый на персы,* хотя розорити град его, он же помолися к богу со всеми християны и собраша злато много, дабы отступника утолити. Он же паки: возъярився. И господь посла воина своего Меркурия,* он же уби гонй-теля невидимо. Ныне же возми ³⁰злата, еже имаши,³¹ пошли противу ему, и паче исправися к нему». Князь же великий з братом своим отииде от архиепископа в горницу свою.

Потом князь великий нача избирати от двора своего от юных етеров. Избра юношу довольна сущу уму именем Захария Тютчева.* И дав ему два толмача, умеюща языку еллинску, и злата много посла с ним ко царю. Захария же доиде земли Резанские, и слышав, яко Олег Рязанский и Ольгерд Литовский приложися к Мамаю. Захария же тайно пасла к великому князю, ркущи, яко: «Ольгерд Литовский и Олег Рязанский приложилися³² к Мамаю».

Князь же великий слышав то, нача сердцем двизатися, и абие от ярости и горести наполнився, и став нача молитися: «Господи боже наш_г на тя уповах, надеюся правду любящего. Аще бы ми³³ враг пакости деял, то подобает противу его терпети, якоже искони враг^33а есть роду християнскому, сии же друзи мои искреннии тако на мя умыслиша! Суди, господи, межу има и мною. Аз же ни единому ничто же сотворих има, развие чести, и дарове от них приях,³⁴ а им тако же даровах. Но суди, господи, по правде моей, да сканчается злоба грешных!».*

Востав князь великий, и паки поим брата своего князя Владимера Андреевича и иде во второе ко преосвященному митропалиту, исповеда ему, како Ольгерд Литовский и Олег Рязанский совокупися с Мамаем. И преосвященный митропалит рече: «Сам веси паки, господине, князь великий, кою обиду сотворил еси им?». Князь же великий прослезився рече: «Отче, пред богом грешен есмь человек, а к ним ни единыя черты по отец наших закону не преступих. Веси бо сам, яко доволен есмь отоки³⁵ своими, а им никоея же обиды не сотворих. Нё вем что ради умножишася стужающыи ми». Преосвященный же митропалит Киприян рече великому князю: «Просветися веселием, господине князь великий, сыну мой: чтеши и разумевши закон божий: елико творяй правду, да не подвижутся человецы. Праведен господь правду возлюби. Несть же инаго, развее тебе помощника господа. И инъде глаголет, яко: „Обыдоша мя пси мнози и сонм лукавых одержаша мя. Суетно и тщетно поучатся, но яга господь помощник: призови мя в печали своей и избавлю тя и ты мя³⁶ прославиши“. Глаголет бо инде: „Обышедше обыдоша мя, именем господним противляхся им“. Аще, господине, человека бог хранит, не может его весь мир убити, аще гнев божий на человеце, может ли весь мир укрыти его от зла? Господь правдив и правду возлюби.* Па правде

твоей будет ти помощник, а от всевидящего ока владычня и от крепкие руки его где хто может укрытися, избегнута?».

Князь же великий Дмитрей Иванович з братом своим со князем Вла-димером Андреевичем, и со всеми рускими князи и избраша думу, яко стражу угатовати тверду. И избраша отроцы тверды от вельмож разумных и храбрых зело: Радиона Ржевского,* Якова Ондреевича Усатаго,* Василья Тупика.* И пасла их на сторожу и с ними многих витезей, повеле им всяческим усердием добыти языка, дабы истинну услышили царево хотения, ж повеле им ехати близ Орды и до Быстрыя Сосны.*

Потом же князь великий Дмитрей Иванович повеле грамоты розос-лати по всем градом, повеле им быти готовыми на брань з безбожными агаряны. А сниматися всем на Успение святыя богородицы* на Коломне.*

Тыя же стражи на поле замедлиша.

Паки же князь великий з братом своим и з бояры умысли послати вторую стражу и запаведав возвратитися вскоре. И посла Клементия Полянина,* да Ивана Всеслава,* да Григорья Судока* и иных многих с ними. Они же стретиша Василья Тупика близ еще Оки, ведоша языка к великому князю. Язык же поведа великому князю, яко не ложно царь на Русь идет, и како, обослався, совокупишася с ним Ольгерд Литовский и Олег Рязанский, и не спешит царь того ради, яко осени ждет.