Сказания о Хиль-де-Винтере

Заметив, с каким выражением Като смотрела на это, Матей поспешил оправдаться:

— В Сеймурии, работорговля, конечно, запрещена, но а иначе как бы мы содержали замок и войско в придачу? За нашими рабами приезжают даже из Орленда. И потом, какой резон называть рабов свободными людьми, «занимающими должность прислуги» — если они ими не являются? Вот посудите, графиня, то жалованье, что они получают в качестве прислуги — им же его порой не хватает на пропитание. А еще ведь как минимум нужно купить одежду. А даже если и появляется у них лишняя копейка — идут и пропивают, вместо того, чтобы вложить ее во что-либо стоящее. У рабов куда все проще — нет денег, нет проблем. А работодатель, я хочу сказать хозяин — сам позаботиться о нем и решит, сколько ему выдать на одежду и еду.

Като опустила глаза, чтобы не видеть кандалы на руках и ногах рабов, толпой стоявших у входа в какое-то строение. Она почему-то чувствовала себя виноватой в своей свободе рядом с ними.

— Нам сюда, — позвал ее герцог, открывая перед ней дверь на другом конце Невольничьей площади.

— Что это? — Спросила Като без должного интереса, настроение ее безвозвратно пропало.

— Это ход в подземелье замка.

Пока они спускались по широкой дубовой лестнице, Като осмотрелась и заметила лишь стоящие по сторонам емкости с водой и вином и корзины с провизией.

— Если это продуктовый склад замка, то почему он не сообщается с дворцовой кухней? — Спросила Като, спускаясь все дальше вниз, куда-то под замок по бесконечно длинным лестничным пролетам.

— Потому что это сейчас подвалы приспособили под склад, — ответил ей герцог, поддерживая полы мантии при спуске. — А раньше это был ангстлох.

— Что-что? — Не поняла Като.

— Ангстлох — «черная дыра». Это такая темница для пленников под землей, — охотно пояснил герцог.

— Но сейчас ведь там никого не держат? — Испугалась девушка, вспомнив рабов у входа.

— Для чего их держать? — Ответил вопросом герцог, подавая ей руку, чтобы она могла переступить через шаткую ступеньку.

Като никак не могла понять, что интересного хотел ей показать Матей в этом мрачном подземелье, из которого веяло каким-то могильным холодом, и, честно говоря, она желала только поскорее выбраться обратно к солнечному свету.

Но герцог вел ее все дальше вниз, и после четвертого пролета лестница вдруг круто оборвалась. Като не ожидала, что это случится прямо посреди лестничного марша, и едва не свалилась в открывавшуюся глубокую шахту. Герцог ловко подхватил ее.

— О, — облегченно вздохнула Като, дрожа от страха и вцепившись мертвой хваткой в державшую ее руку. — Как хорошо, что дома на нашу лестницу еще никто не позарился. А то возвращалась бы я как-то домой и…

Като не закончила своей шутки, по большей части потому, что краем глаза заметила, что герцог не слушает ее, а это было ему совсем не свойственно.

— Почему лестница обрывается? — Поинтересовалась Като, вглядываясь в бездонную темную шахту.

— Дальше спускаться небезопасно, — ответил тот, и девушка заметила, что он думает о чем-то своем.

— Да и незачем, наверное? — Като попыталась намекнуть герцогу, что ей не слишком интересно в подземелье.

Герцог не в тему пожал плечами и оставил вопрос Като без ответа. Он еще некоторое время молча смотрел в шахту, а потом, будто опомнившись, совсем другим голосом сказал:

— Вынужден просить у вас прощения, меня ждут кое-какие дела, не терпящие отлагательства.

* * *

После ужина, на котором подавали фаршированную белорыбицу, Матей и Като приятно проводили вечер в Зеленой бильярдной. Он передал ей приглашение с горничной сыграть в пул-девятку, и Като не отказалась. Играть она в эту мужскую игру не умела, но отказать хозяину замка тоже не могла. Като выбрала шары красного дерева, зря она, конечно, это сделала, потому что Матею достались кремовые, слоновой кости, а ей пришлось начинать игру. И вот наша обладательница красных шаров разбила треугольник.

— О, — разочарованно протянула она, силой взгляда пытаясь заставить хоть один из шаров упасть в лунку. — Никогда, наверное, не научусь этого делать.

— Это не так сложно, как кажется. — Терпеливо отозвался Матей, заново собирая шары в треугольник. — Если бить не в центр, а…

Внезапный чудовищный грохот и рев прервал этот безмятежный урок игры в пул. Матей, со вспухшей на виске жилой, бросив в угол комнаты кий, устремился к выходу. Но его опередил вбежавший в бильярдную воин в полном облачении.

— Ваше величество, — запыхался он. — Замок обстреливают из катапульт.

Глаза Матея расширились от удивления, жилка у виска запульсировала, и, забыв о присутствии графини, он ругнулся.

— Они что, на острове?

— Нет, это флотилия с моря. Переправляться к нам они, кажется, не собираются пока.

— Почему их не засекли, я спрашиваю, почему никто не следил за ними, а? Что это, кстати, сейчас был за грохот?

— Они попали в крышу Белой башни.

— Что?! — Матей, разъяренный, выбежал из бильярдной.

Като последовала за ним.