Сказания о волках

— Выходи, Куша! — кричали распаленные борьбой мужики. — А не то мы твоего выкормыша порешим!

— Или поджарим! — гоготнул кто-то из толпы.

Кто-то раскладывал сено и хворост возле стен дома старика. Время тянулось медленно… очень медленно. Ждан, как мог защищал дом и калитку. Чтобы никто не смог подойти или проникнуть внутрь, но одного на все не хватало.

— Так и знали, что ты ублюдок! — кричал, смеющийся Дока.

— Надо было раньше прибить! — вторили ему.

— Только бы в дом заманить, там и спалим обоих!

Дока стал наступать на Ждана с рогатиной.

— Что? Боишься, звереныш? — блестели маленькие глазки парня.

Одним движением мощных челюстей волк перебил правую руку в локте у зачинщика. Обрывок с зажатыми пальцами полетел в сторону, волк зычно рыкнул, оглядывая всех желтыми глазами. Громко орал Дока, зажимая локоть, из которого хлестала кровь. Бабы пытались перетянуть да завязать культю, но он побежал вдоль по улице с криками и рыданиями. Ждан даже не обратил на него внимание, стараясь протянуть время до прихода подмоги.

«Мы рядом!» — шептала черная волчица, стелящаяся по высокой траве, быстрее соколиного крыла.

И он ждал ее. Единственную, кому безоговорочно мог доверять. Ветер донес ее запах, смешанный с запахом самцов. Теперь он мог нагло защищать дом, в котором вырос, где сейчас лежит старый дед, пусть и не родной, но даже больше. С дальнего угла кто-то изловчился подпалить угол и сухое дерево с неохотой затрещало. Сзади толпы раздалось яростное рычание. Людишки с ужасом замерли, увидев огромных черных волков, раздирающих дерн, словно кони копытами. Желтые глаза горели ненавистью, ощерившиеся пасти готовы были порвать любого, кто посмеет воспротивиться.

Ждан метнулся в дом, раскидал по полу одеяла, закинул поперек спины деда и выбежал наружу. Шмель наступал первым, за ним по бокам шли Зуб и Курум, опустив морды, готовые к любой битвы, пусть даже она не будет долгой.

Народ, отходя от оцепенения, с криками и ругательствами разбегался по своим домам. Куша вяло перекинул ноги на спине внука, сев, как в седло, вцепившись в его шерсть, прижался щекой. Курум и Зуб позволили себе забаву, погонять зарвавшихся людишек по деревне и довольные подошли к пылающему дому старика.

«Еще дела есть?» — спросил Щмель у белого, тот мотнул башкой. — «Тогда в стаю».

Торопиться было некуда. Ждан бережно нес деда на своей широкой спине. Рядом бежала, все время оглядываясь, Жданка. Теперь она не была похожа на занозу в пятке, перед ним была молодая прекрасная волчица, что тревожилась за него и бросилась в бой и в огонь пылающей избы.

Глава 15

Тела Рогожиных так и не нашли. Деньги, собранные на их похороны, оставались лежать нетронутым капиталом у Бизона. Нина помогала Свете собираться в школу, покупали одежду, тетради, ручки, вобщем все, что надо было. Боль от потери родителей не забывалась, но постепенно притуплялась. Прошло слишком мало времени. Чтобы все забыть. А получится ли? Глядя на фотографию в рамочке, которую взяла с собой из квартиры, накатывала неимоверная тоска по ним, хотелось выть от одиночества, что ощущалось в эти минуты, но выставлять напоказ свои чувства не собиралась. Это было ее личным и настолько интимным, что Света складывала их в дальние уголки памяти. Как на дно чемодана. Как бы ни были добры к ней Веды, зачем лишний раз показывать им свою слабость?

Первые учебные дни в школе принесли недолгую радость от встречи с одноклассниками. Никто не знал о трагедии, отчего Свете становилось только легче. Не хотелось жалости, сострадательных взглядов, расспросов о жизни вне дома. Она просто ничего не рассказывала никому. С подругам ей не повезло, девочка хоть и была очень общительная, но сторонилась одноклассниц, стараясь поддерживать со всеми ровные отношения. После девятого класса Сережа Топилин пытался за ней ухаживать, ей показалось в нем что-то не то. что-то подозрительное и интуиция не обманула — через пару месяцев после экзаменов его едва не посадили за кражу. В школу он больше не вернулся и к Свете не надоедал.

В классе ничего нового не произошло: не пришли новенькие ученики, не изменился состав учителей, только освежили ремонт. Первые учебные дни почти не задавали на дом и Пашка решил сам привести Свету на сходку байкеров. Вед удивился, когда увидел сына с ней, но и обрадовался одновременно: молодежи много, будет чем отвлечься от горестных дум. А она совершенно ошеломленная таким множеством разнообразных мотоциклов, ходила между ними, увлеченно рассматривая, трогая.

— Нравится? — Света повернулась на незнакомый голос. Перед ней стоял светловолосый парень, чуть выше ее с улыбкой до ушей. — Это мой, — гордо погладил по коже сиденья ладонью. Я — Василий Лунин.

— Да. Очень. А я Света Рогожина.

— Первый раз среди «Волков»?

— Где? — не поняла девушка.

— Наша команда называется «Волки», но есть еще «Хель». Мы с ними дружим.

— Это что-то скандинавское?

— У нас у всех есть свои клички. Вожак Вед — Бизон. Иван Конев — Шакал, Игорь Котов — Кот.

— А ты?

— Сова… — Василий еще что-то хотел добавить, но Пашка его со смехом перебил: