Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Наконец, за сыном Мономаха, доблестным Мстиславом, был оставлен Новгород, который также входил прежде во владения отца Святополкова Изяслава, но куда Мстислав был посажен еще малюткой дедом Всеволодом.

Таким образом, на Любечском съезде были торжественно подтверждены права на все то, чем в действительности уже владели съехавшиеся князья ко времени этого съезда, причем за старшими князьями остались их отчины, то есть земли, которыми владели их отцы; бывшие же изгои были наделены богатыми городами, входившими ранее во владение Святополкова отца; однако и при этом оставшаяся у Святополка часть была все-таки лучше всех других княжеских частей, так как Киевская земля отличалась наибольшею населенностью и плодородием своей почвы, и ему же принадлежал и город Киев с его богатейшей торговлею.

Разумеется, это полюбовное взаимное подтверждение прав съехавшихся князей на свои владения было чрезвычайно важно и, по-видимому, должно было устранить усобицы на будущее время. Так смотрели и сами князья. Уладившись, все они целовали крест и решили: «Если теперь кто-нибудь из нас поднимется на другого, то мы все встанем на зачинщика и крест честной будет на него же. Крест честной и вся Русская земля». Затем князья братски поцеловались друг с другом и разъехались.

Рассматривая внимательно постановления Любечского съезда, мы должны усмотреть, что хотя он и имел чрезвычайно важное значение, так как утвердил всех князей в их владениях, но, однако, на нем вовсе не обсуждался вопрос о том, как же будет с волостями при наследниках князей, участвовавших в съезде: останутся ли они навсегда в их потомствах или же будут меняться, согласно очередному порядку восхождения к Киевскому столу? Вместе с тем также не был разрешен вопрос и о том, кто же должен наследовать Киевский стол после Святополка. Конечно, эти неразрешенные вопросы должны были привести к недоразумениям и усобицам в будущем.

Но усобицы начались немедленно же после съезда. Как мы знаем, к западу от Киева сидели по соседству друг от друга Давид Игоревич во Владимире Волынском и братья Володарь и Василько в Червенских городах. Василько, князь Теребовльский отличался необыкновенно предприимчивым духом; богатырь по виду, набожный и великодушный, связанный с Володарем самой нежной и глубокой братской любовью, при этом мужественный и воинственный, он горел желанием совершить великие дела на пользу родной земле. Уже в ранней молодости стал он известен своею ненавистью к Польше, на которую навел половцев; теперь он затевал новые, обширные походы, о которых мы скажем ниже, и на его зов шли толпы берендеев, печенегов и торков.

Прямой противоположностью Васильку был его сосед Давид Игоревич – человек недалекий и притом с низкими чувствами: завистливый, подозрительный и жестокий. Он еще до Любечского съезда злобился на Василька за то, что, по его мнению, тому досталась лучшая часть, чем ему. Приготовления же Василька к походу заставляли Давида Игоревича опасаться, что Василько собирается отнять у него Владимир. Эти опасения поддерживались и некоторыми мужами Давидовой дружины. И вот немедленно же по окончании съезда, приехав в Киев, Давид начинает наговаривать Святополку, что будто Василько с Владимиром Мономахом тайно согласились захватить Волынскую и Киевскую области и поделить их между собой. «Кто убил брата твоего Ярополка», – говорил Давид Святополку, намекая, что это сделали Ростиславовичи, хотя, может быть, как мы об этом упомянули в предыдущей главе, именно Давид и был заводчиком этого убийства. «Если не схватишь Василька, – продолжал он, – то не княжить ни тебе в Киеве, ни мне во Владимире».

Святополк, человек недальнего ума и к тому же подозрительный и алчный, после некоторого колебания поверил Давиду Игоревичу и согласился схватить Василька, который в это время возвращался со своими людьми из Любеча и остановился на ночлег недалеко от Киева.

На другой день утром Святополк прислал к нему с просьбой остаться в Киеве до его именин. Василько, который торопился домой, где собиралось его войско, отказался. Тогда Давид послал ему такое же приглашение от себя, добавив: «Не ослушайся старшого брата». Но Василько решительно отказался остаться за недосугом.