Сказания умирающей Земли. Том II

«Неправда! Это мой амулет! Не отдать его мне было бы преступлением. Неужели вы хотите, чтобы тяжкий труд всей моей жизни и четырех жизней моих предшественников пропал втуне?»

«Почему бы вам не радоваться тому, что амулет нашелся? – раздраженно спросил Кугель. – Теперь вам не придется его больше искать. Объясните, будьте добры, в чем заключается действие этого браслета? От него исходит дух могущественной магии. Чем он полезен своему владельцу?»

«Я его владелец! – простонал старик. – Молю вас, проявите щедрость!»

«Вы ставите меня в неудобное положение, – возразил Кугель. – Размеры моего имущества слишком невелики для того, чтобы я мог раздавать его направо и налево, но по той же причине это никак нельзя назвать скупостью. Если бы вы нашли этот амулет, вы мне его отдали бы?»

«Нет! Потому что он мой!»

«По этому вопросу наши мнения расходятся. Допустите на минуту, что ваше убеждение не соответствует действительности. Вы можете убедиться своими глазами, что браслет находится у меня в руках и что я им распоряжаюсь – по сути дела, он является моим имуществом. Поэтому я был бы очень благодарен за любые сведения о возможностях и способах применения этого магического инструмента».

Старик воздел руки к небу и пнул свое сито с такой силой, что его сетка разорвалась, и сито откатилось по песку к самому краю воды. Прибой подхватил рваное сито, поплывшее за отступающей волной. Старик машинально бросился спасать его, но тут же всплеснул руками, отвернулся от моря и стал молча взбираться на береговой откос. Кугель неодобрительно покачал головой, пожал плечами и продолжил свое шествие по пляжу на восток.

Теперь ему пришлось иметь дело с нежелательным вмешательством Фиркса – тот считал, что кратчайшая путь в Альмерию лежал через Переклад Бенбаджа. Согнувшись от боли, Кугель прижал руки к животу: «Есть только один возможный маршрут! Нужно идти на юг и на восток. Ты думаешь, что в Альмерию можно быстрее приплыть по морю? Но здесь нет никаких кораблей, а сам проплыть такое расстояние я не могу!»

Фиркс сомневался, но, еще несколько раз царапнув печень Кугеля, позволил ему продолжать путь на восток вдоль берега. Позади, на краю песчаного откоса, сидел и смотрел в морской горизонт старик с совком в руке.

Кугель двинулся дальше по пляжу, вполне удовлетворенный утренними событиями. По пути он внимательно изучал амулет: от него исходила волнующая эманация волшебства; кроме того, браслет сам по себе отличался исключительной красотой исполнения и отделки. К сожалению, Кугель не умел расшифровать руны, аккуратно вырезанные с очевидным мастерством. Кугель попробовал надеть браслет на руку; при этом он нечаянно нажал на один из граненых выступов. Откуда-то послышался отчаянный стон – звук, полный глубочайшего страдания. Кугель резко остановился, посмотрел по сторонам. Серое море, блеклая полоса песка, береговой склон, поросший пучками колючки-спинифекса. Переклад Бенбаджа на западе, Силь на востоке, пасмурное небо над головой. Он был один. Откуда, в таком случае, раздался стон?

Кугель снова осторожно прикоснулся к тому же выступу браслета, и снова это вызвало чей-то горестный протест.

Заинтригованный, Кугель нажал на другой граненый выступ. На этот раз послышалось жалобное завывание другого голоса. Кугель недоумевал. Кто, на этом угрюмом морском берегу, решил заниматься легкомысленными шутками? Нажимая по очереди на каждый из выступов браслета, он вызвал к жизни целый концерт восклицаний, выражавших целый спектр мучений, горя и боли. Теперь Кугель поглядывал на браслет критически. Помимо звуковоспроизведения всевозможных стонов и всхлипываний, черный браслет не выполнял никаких очевидных полезных функций. Через некоторое время Кугелю надоело баловаться с амулетом.

Солнце достигло зенита. Кугель утолил голод водорослями, превратив их в нечто съедобное волшебным брелоком Юкоуну. Пока он ел, ему показалось, что он слышит какие-то голоса, чей-то беззаботный щебечущий смех – настолько отчетливо, что звуки эти могли бы издаваться прибоем. Поблизости в океан выдавалась узкая скала. В конце концов Кугель решил, что заразительный веселый смех, отличавшийся ребяческой невинностью, мог исходить только со стороны этой скалы.

Кугель осторожно взошел на скалу. В ее дальнем конце, там, где плескались морские волны и волновались темные водоросли, на камне закрепились четыре большие двустворчатые раковины. Раковины были открыты: из них выглядывали головы – круглые, пухлощекие, белокурые головы с серовато-голубыми глазами. Можно было заметить также маленькие обнаженные плечи и руки. Существа эти опускали пальцы в воду и свивали из стекающих с пальцев струек воды нити, которые они затем ловко переплетали, изготовляя тонкую мягкую ткань. Как только на воду легла тень Кугеля, удивительные существа втянулись в раковины, и створки захлопнулись.

«Чего вы испугались? – шутливо спросил Кугель. – Вы всегда становитесь недотрогами, как только замечаете незнакомца? Чем объясняется такая робость? Или вы обиделись на весь мир?»