Сказания умирающей Земли. Том IV

Ошерль издал протестующий вопль, но Риальто поднял руку, призывая к молчанию: «Кроме того, теперь я задам очень серьезный вопрос, на который ты обязан ответить правдиво, изложив любые подробности, способствующие моему всестороннему и точному пониманию сложившейся ситуации. Сарсем взял у тебя плермалион. Взял ли он также Персиплекс, прикасался ли он к нему, спрятал ли он его, переместил ли он его в пространстве, уничтожил ли он Персиплекс, переместил ли он его во времени, осуществил ли он какое-либо иное перемещение или какую-либо иную передачу Персиплекса, изменил ли он каким-либо образом состояние Персиплекса или повлиял ли он каким-либо образом на его состояние? При этом я ссылаюсь на оригинальный, настоящий Персиплекс, который Сарсем должен был охранять в святилище на Тучевороте Охмура. Я ненавижу многословие, но, когда имеешь дело с тобой, приходится к нему прибегать».

«Нет».

«Нет? Что это значит? Отвечай по существу!»

«Несмотря на настойчивые просьбы Хаш-Монкура, Сарсем не посмел прикоснуться к Персиплексу».

«Вызови Сарсема».

После очередного обмена язвительными замечаниями Ошерль вызвал Сарсема, и тот появился перед шатром в прежнем обличии юного гермафродита с чешуей лавандового оттенка.

«Сарсем, верни мне плермалион!» – спокойно приказал Риальто.

«Невозможно! Я уничтожил его по приказу нового Настоятеля».

«Кто этот новый Настоятель?»

«Хаш-Монкур, конечно».

«И откуда это тебе известно?»

«Он сам меня в этом заверил – или, по меньшей мере, однозначно намекнул на то, что вскоре станет Настоятелем».

«Он ввел тебя в заблуждение. Тебе следовало проверить полученную дезинформацию, обратившись к Ильдефонсу. Я накладываю на тебя штраф в размере трех пунктов!»

Так же, как Ошерль, Сарсем яростно возмутился: «У вас нет таких полномочий!»

«Отсутствие полномочий у Хаш-Монкура тебя нисколько не беспокоило».

«Это совсем другое дело».

«Теперь я приказываю тебе и Ошерлю обыскать лес, найти Персиплекс и сразу принести его мне»

«Никак не могу это сделать. Я выполняю поручения другого лица. Пусть Ошерль ищет призму. Ему поручили вас обслуживать».

«Сарсем, слушай внимательно! Ошерль, будь моим свидетелем! Мне не пристало произносить Великое Имя в связи с таким несущественным делом, но твои трюки и уловки все больше меня раздражают. Если ты еще раз воспрепятствуешь моим поискам Персиплекса, мне придется вызвать…»

Ошерль и Сарсем одновременно закричали: «Не упоминайте Имя! Он может услышать!»

«Сарсем, я достаточно ясно выражаюсь?»

«Слишком ясно», – пробормотал сиреневый гермафродит.

«И теперь – как ты намерен себя вести?»

«Хммф… Теперь мне придется прибегать к уловкам, обслуживая Хаш-Монкура. Как иначе я могу угодить и вам, и ему?»

«Я предупредил тебя: с этой минуты не потерплю никаких уловок. Ты оштрафован на три пункта по заслугам – с меня довольно, ты причинил мне слишком много неприятностей и затруднений!»

Сарсем издал нечленораздельный звук и растворился в воздухе.

14

Риальто обратил внимание на Ошерля: «Вчера мне показалось, что Персиплекс должен был находиться где-то неподалеку от того высокого дерева-дождевика. Пора приниматься за работу!»

«И всю работу, конечно, буду делать я», – проворчал Ошерль.

«Если бы ты меня не предал, мы уже покончили бы со всеми делами и сидели в Бумергарте, определяя размеры наказаний, более чем заслуженных Хаш-Монкуром, а тебе, скорее всего, простили бы пару пунктов вместо того, чтобы оштрафовать еще на три – таким образом, преступный сговор обойдется тебе в пять пунктов задолженности!»

«Это трагедия, с которой – увы! – я пока что ничего не могу поделать».

Риальто проигнорировал скрытую угрозу: «Так что изволь, наконец, потрудиться! Нужно произвести тщательные поиски».

«И всем этим я буду заниматься один? Это непростая задача».

«Совершенно верно. Обыщи лес и собери здесь, как на параде, всех богадилов, медведеедов, манков, флантиков и прочих более или менее разумных тварей».

Ошерль облизал сморщенные губы лавочника: «Антропофаги относятся к их числу?»

«Почему нет? Нам подобает руководствоваться принципами терпимости и равноправия. Но прежде всего подними шатер на семиметровый пьедестал, чтобы его не сокрушила толпа лесного зверья. Строго прикажи всем тварям вести себя прилично».

В свое время Ошерль собрал перед шатром всех поименованных существ. Риальто выступил на возвышение и обратился к обитателям леса с речью, выраженной глоссоларием в общепонятных терминах:

«Существа, люди, полулюди и твари! Примите мои наилучшие пожелания – и мои глубокие соболезнования в связи с тем, что вам приходится находиться так близко друг от друга.