Сказания Умирающей Земли: Волшебник Мазериан; Пройдоха Кугель

Куратор Керлин приподнялся в кресле. «Жезл!» — приказал он и поднял руку. У него в руке очутился Жезл. Стержень пульсировал, испуская нечто вроде оранжевых брызг, распылявшихся красноватыми облачками. Опускаясь на пол посреди рыщущей стаи зверьков, каждая красная пылинка превращалась в красного скорпиона. Завязалась яростная битва; с пола доносились короткие визгливые вопли и щебет маленьких клешней.

Существа с обезьяньими головами терпели поражение и дохли. Призрак вздохнул и снова приподнял птичью лапу. Но из Жезла вырвался пронзительный луч чистейшего света — призрак растаял и растворился в воздухе.

— Керлин! — закричал Гайял. — Демон ломится в галерею!

Керлин встал, распахнул дверь, шагнул наружу.

— Жезл! — приказал он. — Распорядись со всей возможной строгостью!

— Нет-нет, Керлин, сдержи свои чары! — взмолился демон. — Мне показалось, что ты лишился сознания. Я отступаю.

С оглушительным кряхтением чудовище стало отползать в пролом; вскоре уже только его лицо снова выступало из стены.

— Жезл! — сказал Керлин. — Будь настороже!

Волшебный стержень исчез.

Керлин повернулся к молодым людям:

— Не время предаваться многословию, потому что я умираю. Я скончаюсь, и Музей останется беззащитным. Посему поспешим — все нужно сделать как можно быстрее… промедление смерти подобно…

Едва передвигая ноги, старик поплелся к стене — по мере его приближения в ней внезапно открылся проход. Не совсем понимая намерения Куратора, Гайял и Ширль нерешительно последовали за ним.

— Пойдемте, пойдемте! — настойчиво торопил Керлин. — Мои силы иссякают, я умираю. Вы меня убили.

Гайял медленно шел вперед, Ширль не отставала. Гайял не мог ничего возразить против обвинения — любые слова казались бесполезными.

Обернувшись, Керлин наблюдал за ними с легкой усмешкой:

— Оставьте сомнения и торопитесь! Сделать все необходимое за оставшееся время так же трудно, как переписать энциклопедию Кэя, пользуясь пером и каплей чернил. Мне приходит конец: пульс то прибывает, то убывает, в глазах все дрожит и меркнет…

Безнадежно махнув рукой, Керлин провел их во внутренний кабинет и там бессильно опустился в кресло. Тревожно оглядываясь на появившийся ниоткуда вход, Гайял и Ширль тоже присели на мягкий диван.

Керлин слабо рассмеялся:

— Боитесь белых фантазмов? Чепуха! Жезл изгоняет их из галереи, им не помогут никакие усилия. Только когда я потеряю сознание или умру, Жезл перестанет работать. Вам следовало бы знать, — слегка взбодрившись, прибавил старик, — что энергия и формулы ее применения поступают не из моего мозга, а из центрального потенциума Музея, а потенциум неисчерпаем. Я всего лишь направляю энергию и отдаю команды.

— Но огромный демон — кто он или что? Почему он выглядывает из стены?

Лицо Керлина осунулось и стало походить на бледную маску:

— Его зовут Бликдак. Он — правящее божество Джелдреда, мира демонов. Он прободал отверстие в наш мир, намереваясь поглотить все знания Музея Человека, но я воспрепятствовал этому. Так что Бликдак сидит в своей дыре и ждет моей смерти. Когда меня не станет, он насытится наконец эрудицией — к вящему сожалению всех людей.

— Почему же нельзя изгнать его и залатать дыру?

Куратор Керлин покачал головой:

— Все подвластные мне огненные силы и заклинания нашего мира бессильны в демоническом пространстве, где материя и формы ее существования во времени не подчиняются законам нашей Вселенной. В той мере, в какой мы можем видеть Бликдака, он защищен оболочкой своей среды, он принес ее с собой. Но когда он пытается пролезть дальше в Музей, стихийные силы Земли преодолевают потуги Джелдреда, что позволяет мне тушить неземное пламя призматическими струями потенциума… Но хватит болтать о Бликдаке! Скажите — кто вы такие, почему вы здесь и что творится нынче в Торсинголе?

Запинаясь, Гайял объяснил:

— Время стерло Торсингол с лица Земли так давно, что о нем никто не помнит. На поверхности над Музеем нет ничего, кроме засушливой холодной тундры; неподалеку — старый город сапонидов, Сапонс. Я пришел из южных земель, преодолев большое расстояние и множество преград, чтобы поговорить с вами и заполнить знаниями пробел в моем уме. Эта девушка, Ширль, — из Сапонса; ее принесли в жертву согласно древней традиции, обязывающей сапонидов приводить в Музей красавиц по велению призраков Бликдака.

— А! — Керлин вздохнул. — Неужели я допустил столь непростительную оплошность? Теперь я припоминаю, что Бликдак развлекался какими-то юными телами, чтобы развеять скуку… Они мелькают в моей памяти подобно светлячкам, бьющимся о стекло… Я заставлял себя забывать о них, будучи убежден, что они — порождения моего воображения, воспаленного демоном…

Ширль недоуменно развела руками:

— Но почему? Какую пользу приносят демону человеческие существа?

Керлин мрачно ответил: