Сказать да не солгать…

И ещё одно захватывающее дух зрелище – из поднятого над головой таза обрушивается водопад, образуя кривое зеркало, сквозь которое прихотливо, таинственно, акварельными цветными пятнами, проступают пышные женские прелести. Нечто близкое слышится в ощущении несказанного очарования, обаяния, прельщающей соблазнительности в стихах Пушкина.

Покров красавицы стыдливой,
Небрежно кинутый, у берега лежал.
И прелести её поток волной игривой
С весельем орошал.

Штудируя обнажённые модели, художники постигают сущность красоты. Живописцы Масловки – это городок художников в Москве – вскладчину нанимают модель (я тому свидетель) и с упоением пишут «обнажёнку», сознавая, что это кратчайший путь к художнику в себе любимом. Подтверждение особой ценности банных наблюдений в музейных раритетах именитых русских художников Галины Серебряковой, Александра Герасимова, Аркадия Пластова, Бориса Кустодиева. Картины на банные сюжеты красноречиво говорят: сие – красота абсолютная, безусловная, совершенная, полная. На уровне стихийном, неосознанном, интуитивном мне, по благоволению, дарованному свыше, посчастливилось детской (чистый лист) памятью прикоснуться к сокровищнице, из которой черпает искусство. Запечатлелось и не растворилось во времени, благодаря совершенному механизму человеческой памяти, многообразие форм, живописное, ритмическое и пластическое богатство обнажённой натуры. Созерцая, запомнить, сохранить в зрительной памяти и с кистью в руке штудировать натуру – процессы родственные.

Божественная красота обнажённого женского тела, отложившаяся в зрительной памяти, впервые ожила, засветилась в дали прошедших десятилетий, ярко вспыхнула в моем сознании, когда летом 1955 года, попав на выставку картин Дрезденской галереи, я остановился, потрясённый, у полотна великого итальянца Джорджоне «Спящая Венера». Затем, в соседнем зале, последовало искушение Рубенсом.

Цветущая плоть (что-то вроде распустившихся пышных пионов) земных богинь Рубенса, полнокровность, совершенство форм и линий, чистота, душевный покой «Спящей Венеры» Джорджоне и банные видения далёких детских лет в эстетическом сегменте памяти соединились. Уверен, без первичного ощущения, осознания на интуитивном уровне богоданной красоты женского тела не было бы глубокого эмоционального и духовного контакта с шедеврами Джорджоне и Рубенса.

Всякий раз, вводимый бабушкой за руку в гулкий, наполненный плавающим паром, плещущий вольной живой водой, банный женский мир по младости не сознавал того, что оказывался в царстве гармонии, совершенной красоты, хотя сама-то баня была неказиста как снаружи, так и внутри. Да, да, именно в банных походах, оказывается, во мне проснулся инстинкт красоты. Инстинкт, что значит, бессознательное, непреодолимое влечение, природное чутьё. Когда инстинкт развит, постоянно в деле, насколько богаче впечатлениями жизнь человека. Развитый инстинкт красоты, к примеру, помогает видеть, эмоционально воспринимать оттенки красок, градации тона в стремительно меняющейся цветовой гамме рассветов и закатов. Инстинкт красоты в залах картинной галереи дарит радость сопереживания с художником поэтической прелести ню – написанного красками обнажённого тела.

Не смог бы я стать искусствоведом, писать статьи, очерки, книги о художниках, скульпторах, если бы бабушка не брала меня с собой в пятничную и субботничную венюковскую и борис-лопасненскую бани.

Нередко третьей участницей этих походов оказывалась баба Маша Завидонова, золовка Анны Игнатьевны, её закадычная подруга. Соскользнуло с пера словечко «закадычная», и оно оказалось самым что ни на есть необходимым по сути того, о чём хочу вспомнить. Среди банного антуража двух почтенных особ обязательно присутствовала «чекушка», то есть четвертинка водки.

– Спасибо Сталину за пенсию. Не было бы её, на что купили бы «чекушку» и селёдку «залом». И хлебушек, вкусный, покупной, всё с той же пенсии.

– Если бы, да кабы… Не дал бы Сталин пенсию… Нашлись бы деньги в другом кармане, и «чекушку» все равно купили бы, – отпарировала Анна Игнатьевна.

В середине тридцатых (старшее поколение помнит сталинское изречение-приказ: «Жить стало лучше – жить стало веселее») – им, Нюше и Маше, бывшим фабричным работницам, стали выплачивать пенсию, 25 рублей в месяц. «Банную радость», – шутили Мария Михайловна и Анна Игнатьевна.

На полпути от Венюкова или Борис-Лопасни до дома они обязательно находили одинокую березу, ивовый куст, цветущий бережок овражка, где и делалась остановка с обстоятельным застольем – неторопливым, с разговорами, воспоминаниями, даже песнями. Плавно и связно проходил их пикник. Всё, что требовалось для такого дела, было загодя припасено: скатёрка, закусочки, «лафетники». Это словечко «лафетник» из простонародного лексикона захотелось сохранить. В памяти хотя бы. Прости, читатель. Ведь уйдёт, если так не поступить.