Сказать по правде

Она быстро вскидывает голову, словно не должна была говорить мне о займе. Честно говоря, я поражена, что мама сумела дожать тетю Джейн. Единственная мамина сестра живет в Коннектикуте со своим мужем-юристом и открыто презирает свою семью. Надо полагать, тетя Джейн выписала ей чек для того, чтобы откупиться на следующие десять лет.

– Но не рассказывай отцу, – торопливо добавляет мама. – Лучше пусть он считает, что у нас немного сложнее финансовая ситуация.

У меня пересыхает во рту. Мать нечасто вызывает у меня отвращение. Раздражение – да. Жалость – иногда. Моменты, когда ее поведение оказывается настолько низким, что я жалею, что мы родственники, случаются очень редко.

Сейчас наступил один из них.

– Не могу поверить, что ты это сказала, – мой голос становится мрачнее.

Я ожидаю, что она сожмется или сморщится. Что ей хватит чувства собственного достоинства, чтобы распознать унизительность ее коварного плана. Вместо этого она смотрит мне в глаза.

– Не делай вид, что я тут злодейка, – с вызовом говорит она. – Этот человек прикладывает минимум усилий к воспитанию своей дочери. Если ты считаешь, что он позволит тебе и твоей матери голодать, то ничего не знаешь о кругах, в которых он вращается. Он пришлет деньги, – она кивает, словно убеждает себя. – Я уверена.

– Он оплачивает нашу квартиру. Оплачивает мою школу…

Мама обрывает меня:

– Он платит за Бомонт только потому, что хочет говорить друзьям, что его дочь учится в самой престижной частной школе в штате. Ты знаешь, что он делает это не для тебя.

Я морщусь и надеюсь, что она не заметит. Я знаю, что она права; но она это говорит, чтобы меня задеть. Я не питаю иллюзий о своем отце. Я знаю, что он не идеален. Наверное, он даже не хороший отец. Но факт остается фактом: он сделал для моего будущего больше, чем моя мать. Оплата Бомонта – это не ерунда, независимо от причин. Мать мое будущее интересует постольку, поскольку ей это выгодно.

– Тебе действительно больше нравится сидеть на диване и качать деньги из мужчины, который заделал тебе ребенка и даже не захотел на тебе жениться?

У нее вспыхивают глаза.

– Не читай мне нотации про то, в чем ничего не понимаешь. Я возвращаюсь к гостю, – она подчеркивает последнее слово, как будто это я заставила ее сюда прийти. – Если хочешь звонить отцу – звони. – Из полуоткрытой двери она бросает на меня последний злорадный взгляд. – Надейся, что он тебе ответит.

Когда она уходит, я беру телефон и пытаюсь придумать, как объяснить отцу займ. Если я ему расскажу, он, наверное, больше никогда не даст нам денег; а это, помимо проблем с арендой и страховкой, сделает невозможным колледж в следующем году. Мама точно не сможет помочь мне его оплатить. Но если я ему не скажу… он выпишет чек, и маме не придется искать работу, кто знает, сколько еще. Она получит все, что хочет, даже если ей придется слушать, как он называет ее жалкой. И она продолжит считать меня финансовым рычагом, а не дочерью.

Я отключаю экран телефона. В этот раз я не стану задействовать отца. Пусть мама в кои-то веки разбирается сама. Если она не хочет работать, пусть выпрашивает деньги для семьи. Я больше не буду в этом помогать.

Кипя гневом из-за матери, полная боли из-за ухода Эндрю, я налепляю улыбку на губы со свеженанесенным блеском и иду следом за мамой в кухню. Ненавижу чувство беспомощности. Ненавижу то, что мать держит меня в ловушке. Все в моей жизни зависит от двух людей, слишком занятых своими жизнями, чтобы хоть раз подумать о моем месте в середине.

Я сажусь рядом с Деб, которая, судя по всему, уже приговорила второй или третий бокал вина, и пытаюсь поддерживать разговор. Но меня безнадежно отвлекают мамины балетки рядом с диваном, где, без сомнений, они и останутся.

Когда ужин закончен, я возвращаюсь в свою безупречную комнату, не сказав маме ни слова. Я стягиваю кремовый свитер с «косами» и кидаю на кровать. Ненавижу оставлять вещи не на месте, в беспорядке. У меня просто нет сил складывать его и убирать в ящик. Вместо этого я падаю на стул перед письменным столом. На самом деле мне хочется пойти на пробежку, ощутить ветер в легких, прочистить голову. Но если после сегодняшнего забега я снова пойду бегать, то рискую повреждениями.

Я достаю учебник по экономике на предпринимательском рынке и пять минут продираюсь через страницы, прежде чем «расчета приведенной стоимости» и «излишек потребителя» не начинают плыть перед глазами. Если бегать нельзя, лучший альтернативный вариант – веб-дизайн, и кажется, Морган серьезно говорила про дизайн концепции для Брэда. Я довольно быстро нахожу идеальный шрифт – тонкий, с засечками, похожий на Futura.

Я занята подбором подходящего оттенка синего, когда мне в голову приходит идея.

Я открываю почтовый ящик. Все адреса запрограммированы в школьный клиент электронной почты. Я набираю адрес, на который никогда раньше не писала.