Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

В очерке о лингвистических аспектах перевода Якобсон (Jakobson 1959) предложил выделять три типа перевода: интралингвистический, интерлингвистический и интерсемиотический. Интерлингвистический перевод имеет место, если некий текст переводят с одного языка на другой, то есть в том случае, когда налицо «интерпретация вербальных знаков посредством знаков некоего другого языка» (это перевод в собственном смысле слова). Интерсемиотический перевод (и в этом заключалась самая новаторская черта предложения Якобсона) – тот, в котором имеет место «интерпретация вербальных знаков посредством знаков невербальных», то есть когда «переводят», например, роман в фильм или сказку в балет. Следует отметить, что Якобсон предлагал также называть такой перевод трансмутацией, и этот термин еще заставит нас призадуматься – впоследствии мы вернемся к этому пункту. Но на первое место Якобсон поставил перевод интралингвистический, «внутриязыковой», называемый также пересказом (rewording[181]^*), что должно означать: «интерпретация вербальных знаков посредством других знаков того же самого языка».

Это троякое разделение открывает путь множеству других определений. Как существуют пересказы внутри одного и того же языка, так существуют и формы пересказа (и термин rewording будет тогда метафорой) в пределах других семиотических систем: например, когда музыкальное сочинение переводится в другую тональность. Говоря о трансмутации, Якобсон думал о версии вербального текста в другой семиотической системе (в работе Jakobson 1960 также предлагаются примеры вроде перевода «Грозового перевала» в фильм{ 142}, средневековой легенды – во фреску, «Послеполуденного отдыха фавна» Малларме – в балет и даже «Одиссеи» – в комикс).

Но он не уделил внимания трансмутациям, происходящим между системами, отличными от вербального языка, – как, например, переложение «Послеполуденного отдыха фавна» Дебюсси в балет, интерпретация некоторых картин с выставки посредством музыкального сочинения «Картинки с выставки»{ 143} или даже перевод картины в слова (экфрасис).

Однако есть и другая, более важная проблема. Определяя три типа перевода, Якобсон трижды воспользовался словом интерпретация. Иначе и не мог поступить лингвист, который, даже помещая себя в традицию структурализма, первым открыл плодотворность концепций Пирса. Якобсоново определение трех типов перевода оставляло в силе известную двусмысленность. Если все три типа перевода представляют собою интерпретации, то не хотел ли Якобсон сказать, что три типа перевода – это три типа интерпретации, а потому перевод есть один из видов логического рода, именуемого «интерпретация»? Это кажется наиболее очевидным ответом, и тот факт, что Якобсон так настаивал на слове «перевод», может объясняться тем обстоятельством, что он излагал свои соображения для сборника статей «О переводе» (Brower 1959), где ему важно было провести различие между разными типами перевода, исходя из молчаливого предположения, что все они суть формы интерпретации. Но в ходе дальнейшего обсуждения многим показалось, что Якобсон предложил схему такого типа:

Перевод

интралингвистический — переформулировка

интерлингвистический — перевод в собственном смысле слова

интерсемиотический — трансмутация

Поскольку, как мы увидим далее, в раздел «переформулировка» попадает бесконечное множество типов интерпретации, легко впасть в искушение отождествить всю совокупность семиозиса с постоянной операцией перевода – либо отождествить понятие перевода с понятием интерпретации.

10.1. Якобсон и Пирс

Якобсона, как и многих после него, привлекало то, что Пирс, намереваясь дать определение понятию «интерпретация», неоднократно обращался к идее перевода. Что Пирс многажды говорит об интерпретации как о переводе – сомнению не подлежит. Достаточно будет процитировать С. Р. 4.127, именно в том контексте, где Пирс повторяет свою центральную мысль о том, что значение того или иного знака выражается через интерпретацию посредством какого-либо другого знака (в самом широком смысле слова, как Пирс понимает слово «знак», когда значение знака «ревность» можно интерпретировать посредством всего шекспировского «Отелло» – и наоборот). Здесь Пирс в очередной раз поясняет, что значение того или иного выражения является (или же единственно может быть выражено) «неким вторичным утверждением, причем таким, что все, следующее из первичного утверждения, следует и из вторичного – и наоборот».