Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

(2) согласно некоторым принятым условностям, если это выражение произносится холофрастически (т. е. как одно слово, выражающее сложную мысль), оно служит проявлением вежливости, и его функция – прежде всего фатическая, т. е. контактоустанавливающая (фатическая функция настолько важна, что при наличии близких и доверительных отношений выражение buongiorno можно заменить на come va? «как дела?», не рискуя повредить общению);

(3) в терминах семантических buongiorno условно выражает надежду на то, что лицо, облагодетельствованное этим приветствием, сможет провести день без забот и без хлопот;

(4) в терминах прагматических важна не столько искренность приветствия, сколько намерение выказать вежливость и отсутствие агрессии (если оставить в стороне некоторые супрасегментные варианты этого выражения, когда оно произносится сквозь зубы и враждебным тоном);

(5) в итальянском языке buongiorno может использоваться как утром, так и после полудня (в отличие, например, от английского);

(6) buongiorno можно сказать как в начале, так и в конце общения (хотя сейчас – как я полагаю, под воздействием кальки с французского – распространилось обыкновение завершать общение словами bиопа giomata, «добрый день»).

Совокупность указаний (1–6) представляет собою случай добротной интерпретации (и переформулировки), но не перевода. Доказательство тому следующее: если, располагая итальянской интерпретацией значения buongiorno и указаниями по прагматической уместности его употребления, я при встрече с кем-нибудь скажу: «в соответствии с фактической функцией языка и ради вежливости выражаю надежду на то, что вам удастся провести день без забот и без хлопот, хотя важна не столько искренность этого пожелания, сколько мое намерение выказать вежливость и отсутствие агрессии», – то меня примут как минимум за чудака.

Почему за чудака? С точки зрения интерпретации тут ничего не возразишь, я в точности выразил все то, что должно выражать приветствие buongiorno. Проблема в том, что основополагающий аспект любого приветствия (равно как и всякого предупреждения об опасности, как, например, «Осторожно, ступенька!» или «камнепад») – это его краткость. Всякий хороший перевод этих выражений должен сохранять также быстроту их произнесения.

Так вот, эта краткость не имеет никакого отношения к содержанию, передаваемому выражением, и к ней не обязывает форма выражения того или иного языка, предоставляющего в наше распоряжение все фонемы, которые нужны нам, чтобы составлять словесные последовательности, которые могут принимать вид либо buongiorno, либо lе auguro una giomata felice («желаю вам счастливого дня»). Краткость формулы – черта стилистическая, и в конечном счет она зависит от некоего прагматического правила, которое можно сформулировать так: «здороваясь, будь краток».

Предположим, я составляю некое выражение, а затем решаю несколько раз воспроизвести его на этой странице:

матери любят своих детей

матери любят своих детей

матери любят своих детей

матери любят своих детей

матери любят своих детей

С точки зрения лингвистической перед нами будет одна и та же Линейная Манифестация, и физические различия между пятью напечатанными строками фактически совершенно не важны (только под микроскопом можно было бы разглядеть мельчайшие различия в степени накатки краски или чернил). Таким образом, мы пять раз повторили одну и ту же фразу. Но давайте теперь воспроизведем ту же фразу тремя разными шрифтами:

Матери любят своих детей

Матери любят своих детей

Матери любят своих детей

Скажем ли мы, что воплотили одну и ту же фразу в трех различных субстанциях, и будем ли опять говорить об одной и той же «форме» Линейной Манифестации? С точки зрения лингвистической речь все время идет об одной и той же форме, воплощаемой в трех различных субстанциях. С точки зрения графической шрифт – это элемент формы графической системы, поскольку он воспроизводим до бесконечности. Но в нашем случае смена формы произвела также три разные графические субстанции, и с ними нам придется считаться, если в данном тексте нам нужно будет оценить или осудить три разных типографских предпочтения, три разные «эстетики» печатника.