Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

Then this ebony bird beguiling my sad fancy
            into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance
            it wore,
«Though thy crest be shorn and shaven, thou»,
I said, «art sure not craven,
Ghastly grim and ancient Raven wandering
from the Nightly shore —
Tell me what thy lordly name is on the Night’s
Plutonian shore!»
Quoth the Raven «Nevermore».

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,

Though its answer little meaning – little relevancy bore;
For we cannot help agreeing that no living
            human being
Ever yet was blessed with seeing bird above
            his chamber door —
Bird or beast upon the sculptured bust above
            his chamber door
With such name as «Nevermore».

But the Raven, sitting lonely on the placid bust,

            spoke only
That one word, as if his soul in that one word
            he did outpour.
Nothing further then he uttered – not a feather
            then he fluttered —
Till I scarcely more than muttered «Other friends
have flown before —
On the morrow he will leave me, as my Hopes
have flown before.»
Then the bird said «Nevermore.»

[В перья черные разряжен, так он мрачен был

            и важен!
Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь;
«Право, ты невзрачен с виду, но не дашь
            себя в обиду,
Древний ворон из Аида, совершивший
            мрачный путь!
Ты скажи мне, как ты звался там, откуда
            держишь путь?»
Каркнул ворон; «Не вернуть!»

Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы

Человеческое слово, хоть не понял, в чем тут суть,
Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало:
Гд'e, когда еще бывало, кто слыхал когда-нибудь,
Чтобы в комнате над дверью ворон сел
            когда-нибудь,
Ворон с кличкой «Не вернуть»?

Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова,

Чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть.
«Где друзья? – пробормотал я. – И надежды
            растерял я,
Только он, кого не звал я, мне всю ночь
            терзает грудь…
Завтра он в Аид вернется, и покой вернется в грудь…»
Вдруг он каркнул: «Не вернуть!»] (В. Бетаки)

[† Ср. другие русские переводы «Ворона»:

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,

Видя важность черной птицы, чопорный ее задор.

Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол

            облезлый черен,

О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,

Как ты гордо назывался там, где мрак

            Плутон простер?»

                                    Каркнул Ворон: «Nevermore!»

Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,

Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;

Ведь должны все согласиться, вряд ли может

            так случиться,

Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,

Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,

                                    тица с кличкой «Nevermore».