«Сказать все…»: избранные статьи по русской истории, культуре и литературе XVIII–XX веков

В то же время недостаток теории, исторического опыта заставляет государство-революцию «пользоваться методом проб и ошибок», определяя наилучшие формы движения.

Реформы, коренные перемены, начинающиеся после застоя и упадка, довольно быстро «находят реформаторов»: обычный довод консервативного лагеря — отсутствие или недостаток людей — несостоятелен. Люди находятся буквально за несколько лет — из молодежи, части «стариков» и даже сановников, «оборотней», еще вчера служивших другой системе.

«Революции сверху», нередко длящиеся 10–20 лет, в течение сравнительно краткого времени приводят к немалым, однако недостаточно гарантированным изменениям. Последующие отливы, «контрреволюции» редко, однако, сводят к нулю предшествующий результат; так что новый подъем начинается уже на ином рубеже, чем предыдущий.

Наиболее надежная основа под коренными реформами сверху — их постоянное продолжение, расширение, создание более или менее надежных систем обратной связи (рынок, гласность, демократия), позволяющих эффективно координировать политику и жизнь. В этих процессах огромную, часто недооцениваемую роль играет прогрессивная интеллигенция, чья позиция очень многое определяет в ходе преобразований — их успехи, исторические границы…

Несколько раз, начиная с XVI века, в русской истории возникали альтернативы «европейского» и «азиатского» пути.

Иногда товарность и самоуправление брали верх, порой возникали сложные, смешанные ситуации; но часто, увы, торжествовали барщина и деспотизм.

Каждое такое торжество было исторической трагедией народа и страны, стоило жизни сотням тысяч, миллионам людей, унижало, обкрадывало, растлевало страхом и рабством души уцелевших.

Очередная великая попытка — на наших глазах.

В случае (не дай бог!) неудачи, в случае еще 15–20 лет застоя, если дела не будут благоприятствовать «свободному развитию просвещения», страна, думаем, обречена на участь таких «неперестроившихся» держав, как Османская Турция, Австро-Венгрия; обречена на необратимые изменения, после которых, пройдя через тягчайшие полосы кризисов, огромные жертвы, ей все равно придется заводить систему обратной связи — рынок и демократию. Меж тем среди преимуществ сегодняшней революции — накопленный за века царизма и десятилетия советской власти большой, можно сказать, огромный исторический опыт.

Мы верим в удачу — не одноразовый подарок судьбы, а трудное движение с приливами и отливами, — но все же вперед.

Верим в удачу: ничего другого не остается…

СПРАВКА О ПЕРВЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ

I. Александр Сергеевич Пушкин

Две тетради // Пути в незнаемое: Писатели рассказывают о науке. М.: Советский писатель, 1986. Сб. 20.

«Снова тучи…»: Пушкин и самодержавие в 1828 году // Литературное обозрение. 1987. № 2.

Пушкин и его друзья под тайным надзором // В мире отечественной классики. М.: Художественная литература, 1987. Вып. 2.

Сказать все… // Прометей: Историко-биографический альманах. М.: Молодая гвардия, 1987. Т. 14.

Уход // Новый мир. 1987. № 1.

II. XIX век

О Герцене: Заметки // Знание — сила. 1987. № 12.

«Идет куда-то…» // Наука и жизнь. 1986. № 12.

Вослед Радищеву… // Факел: Историко-революционный альманах. М.: Политиздат, 1989.

После 14 декабря: Из записной книжки писателя-архивиста // Пути в незнаемое: Писатели рассказывают о науке. М.: Советский писатель, 1978. Сб. 14. Печатается с некоторыми изменениями по последнему прижизненному изданию: Эйдельман Н. Обреченный отряд. М., 1987.

III. История и современность

«Революция сверху» в России. М.: Книга, 1989.