Сказатели (СИ)

   Память почему-то не сохранила, как именно он объяснил Изе, что такое рисунок и для чего он нужен. Но Олег на всю жизнь запомнил, с каким торжественным выражением лица она слушала его: так, будто узнала самую большую на свете тайну, которую не выдала бы ни при каких обстоятельствах.

   Через неделю он тайком принёс ей маленькую детскую книжку с картинками. Десяток растрёпанных страничек со стишками для самых маленьких. И на каждую страничку пришлось с десяток изумлённо-просящих "скажи...". И он говорил, говорил...

   Это стало ритуалом: каждый вечер Олег укладывал детей спать сам. Руководство разрешило, убедившись в том, что четверо из шести детей реагируют на присутствие врача улучшением результатов занятий и медицинских тестов. Олег тихо гнул свою линию, в докладах делая упор на результаты человеческого отношения к детям. Именно тепла и общения. Про конфеты и книжку с картинками он молчал.

   И, к сожалению, из всей шестёрки лишь Изу в конфетах интересовали фантики. Антон, Галя и Костя видели только сладкое и ласку, Юрка смотрел на Олега волчонком, а Максим так и оставался безучастным и замкнутым. Иногда Олегу казалось, что у маленького Макса в голове нет ничего, кроме кнопки, сигнал от которой включал в ребёнке способность к копированию предмета с картинки или муляжа.

   В середине лета Олег впервые рассказал Изе перед сном сказку. Самую простую - про курочку рябу. Впечатлений и просьб, заключённых в волшебном слове "скажи", хватило на неделю.

   ...- Не уходи.

   - Иза, пора спать. Я вернусь завтра. Ты же знаешь.

   - Не уходи. Скажи ещё.

   Присел на край жёсткой кровати, поправил одеяло. Улыбнулся звёздам, сияющим в больших карих глазах.

   - Я скажу завтра. Сейчас нельзя. Если я задержусь дольше, меня могут больше не пустить к тебе.

   - Есть только из тарелки...

   - Да, моя хорошая.

   - Олег... Ты - это хорошо. Ты гладишь по голове, улыбаешься и рассказываешь сказки. Будь всегда.

   Усмехнулся грустно. Аккуратно расплёл тоненькие чёрные косички.

   - Увы, это не всё, что нужно для счастья, Иза. Всё. Баиньки, моя девочка. Спи.

   К пятнадцати годам их осталось четверо. Юрку забрали психиатры: мальчик вёл себя, как забитый зверёк, пытался спрятаться при любом удобном случае и впадал в истерику при обращении к нему. Максим тихо угас от пневмонии ранней весной. Оставшиеся держались тихой стайкой.

   Поздними вечерами, когда все расходились из "детинца", Олег учил Изу читать. Давалось сложно: трудно было объяснить, что такое буквы и почему слова не нарисованы картинками - ведь картинки гораздо интереснее. Некоторые буквы ей откровенно не нравились: "ш", "щ" и "ц" она называла не иначе, как "вилки" и друг от друга не отличала весьма долгое время, буква "ж" её чем-то необъяснимо пугала. Смысл твёрдого и мягкого знаков Олег так и не смог объяснить. Вобщем, процесс обучения давался с трудом.

   - Иза - вот, - показывала она на себя пальчиком. - А эти буковы - не Иза! Можно сказать словами, зачем буковами, Олег?

   - А как ты будешь сказки читать?

   - Я буду их сказывать. Как ты. Ты же сказатель...

   С великим и могучим русским языком тоже были проблемы. Иза оказалась невероятно изобретательной на слова. Сказатель - потому что сказал, рассказывал сказки. Буковы, а не буквы - потому что буковы вкуснее говорить. С кровати утром она сногивалась - вставала на ноги, следы на снегу звала темножками, подоконник - локотником. Олег пытался "выправлять" слова, но Иза со своими неологизмами была настолько изобретательна и упорна, что он махнул на это дело рукой.

   Дети росли. Олег с любопытством и тревогой наблюдал за тем, как они менялись. Даже сквозь беспрекословное послушание отчётливо проступали черты характера. Не было ничего проще, чем рассмешить пухленькую светловолосую Галю и труднее, чем оторвать Антона от созерцания неба на прогулках - разве что суровым резким окриком воспитателя. Никакие наказания не выбивали слёз из спокойного, ясноглазого Кости, дававшего на занятиях самые хорошие результаты. Тихая Иза всегда стремилась пожалеть наказанных и больше других была подвержена перепадам настроения. Странно, но во всём НИИ никто не воспринимал их, как детей. Никто, кроме Олега.

   - Как ты вообще можешь проводить с ними столько времени? - удивлялся Виталий - один из офицеров, проводивший с детьми занятия-тренировки. - Они же тупее овец. И опаснее психов. С ними невозможно общаться. Я не удивлюсь, если по итогам эксперимента этой осенью проект закроют. И так денег выделяют всё меньше и меньше. С нас требуют настоящих результатов, а они настолько тупы, что не могут ничего, кроме копирования предметов. На нужное расстояние переместить их не могут - хорошо, хоть в нужном направлении перемещают. И то частенько хрень всякую материализуют. Лупи - не лупи... Бестолковщина.

   - Кормить надо досыта - тогда они будут думать о том, что вам от них надо, а не о том, чего им в данный момент больше всего хочется, - мрачно ответил тогда Олег.

   - Может, ещё усыновишь их, а? Или женишься на одной из овечек годика через два?..