Скажи, что любишь меня

— Мой, — сплюнул Марсель Георгиевич. — Нихера он не мой! Ты посмотри на него, на девку похож. Сколько я сил прикладываю, чтоб из него мужика сделать, а толку? Мелкий выбл*док все равно такой же жалкий, как его чокнутая мамаша, — он расхохотался, поманив парня пальцем. И Ярик знал, лучше всего безропотно подчинится, иначе есть шанс получить еще больше. Сжал кулаки, шагнув ближе, слыша подгоняющее рычание: «Ближе, бл*!». А затем в глазах помутилось от удара в солнечное сплетение, но в этот раз сдержался. Даже слез не было, только дыхание перехватило, да заныли старые раны.

— Как ты его строго!

— Марсик, ну ты чего, такой лапочка, — вздыхали девицы. Та сама желтоволосая оказалась подле него, приподнимая за подбородок лицо, вглядываясь в идеально красивые черты. Настолько ослепительно красивые, что даже Марсель не решался их уродовать, предпочитая оставлять следы побоев там, где их можно скрыть от зорких глаз учителей и одноклассников.

— Нравится что ли? — фыркнул Марсель, с отвращением наблюдая за тем, с каким восхищением трогает застывшего парня за лицо его новая пассия. В этом не было ничего такого, скорее на секунду в глазах проститутки мелькнуло нечто вроде жалости.

— Знаешь, давай-ка дорогой, Лада тебя сейчас обслужит, а я пока с мальчонкой побеседую, — подмигнула мужчине. На секунду промелькнула надежда. Особенно, когда под натиском рыжей Марсель сдался. Сделал два шага по направлению к спальне и Ярослав уже выдохнул от облегчения, как удар настиг его совершенно неожиданно сзади, заставляя пролететь пару метров по коридору.

— Мелкий уродец, на баб моих заришься!

— Марсель!

— Детка прекрати, ты его убьешь!

— Молчать суки, — заревел точно взбешенный носорог мужчина, в приступе стаскивая со своих штанов ремнем, хлестко ударяя по широкой ладони. — Я научу тебя покорности, как учил твою мать! Ты теперь мне принадлежишь, гаденыш! Твоя мамаша отдала тебя! Мне, слышал тварь?! Мне!

Подорвался в кровати, чувствуя головокружение и холодный пот, струящийся по широкой спине. Шелковые простыни, насквозь пропитанные влагой, влажные волосы и тяжелое, хриплое дыхание от испытанного ужаса во сне.

— Детка?

Вздрогнул от обращения, обратив взор голубых глаз на проснувшуюся рядом девицу. Точно кошка, Олеся потянулась, коснувшись его руки, чуть проведя кончиками пальцев по коже с притворным беспокойством спрашивая:

— Слава, что с тобой?

— Сколько раз говорить: меня зовут Ярослав, — огрызнулся вяло, отбрасывая одеяло, прошлепав голыми пятками по мягкому ворсу персидского ковра огромной спальни в элитной квартире в самом центре столицы. Огромные панорамные окна освещали ночной мегаполис, но сейчас больше всего на свете Ярику требовался холодный душ, сигарета, воздух и возможно бутылка водки. А значит, незапланированное свидание после вечера проведенного с друзьями сокращается по времени.

— Да что с тобой? — возмутилась Олеся, отбрасывая длинную темную прядь за плечо, накинула на бронзовые от загара плечи пеньюар, пока сам Тасманов в спешке собирал вещи. Двинувшись в сторону ванной комнаты и захлопывая дверь светлого помещения, кинул их на специальную полку. Несколько минут под ледяным душем разогнали туман в голове, а также смыли липкий страх с тела, пришлось усилить напор горячей воды, стоило начать подмерзать. Игнорировал стук в дверь, не слушая истерические вскрики за ней, вытираясь и собираясь.

— Ярик! — возмутилась девушка, когда он вышел из ванной, игнорируя ее, двигаясь в коридор. Галстук нашелся где-то подле широкой кровати, сброшенный туда после их сексуальных игрищ. Повязал вокруг запястья, натянув рукава пиджака, на секунду замерев, разглядывая подарок Раисы. И точно по команде воскресил в памяти печальный взгляд, заставивший его бежать из ресторана быстрее ветра. Игнорируя любые муки совести.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Знаешь, это вообще-то невежливо, — ворчала Олеся, пока он собирался. Натянул пальто, не застегивая и накинув шарф, улыбнулся привычной очаровательной улыбкой, шагнув вперед, обхватывая затылок. Притянул к себе, шлепнув по заду.

— Ну, ты же знала, на что подписывалась, — подмигнул, замечая надутые губки, и щелкнул ее по кончику курносого носа. — Не дуйся, тебе не идут морщины, солнышко.

— Мог бы поцеловать на прощание! — крикнула она уже на пороге, когда Ярик вышел в спешке. Обернувшись на лестнице, послал ей воздушный поцелуй, громко ответив:

— Я не целуюсь!

И вновь соврал в этом, потому что только сегодня не знал, как оторваться от манящих губ совершенно другой девушки.