Скажи, что любишь меня

— Расскажи, что тебя тревожит весь месяц? Ты сам не свой. Дело в твоей девушке?

И голос такой ласковый, расслабляющий. Захотелось прикрыть глаза, потому что общее состояние было похоже на какой-то странный сон, где сознание существует отдельно от тела. Ярик сглотнул, пытаясь устранить сухость во рту, потянувшись вновь к бокалу, выпивая еще немного.

— Ярик? Ты можешь мне довериться, мы ведь друг другу не чужие.

О чем ей рассказывать? Сам бы хотел знать. О том, как в один из счастливых дней на горизонте вновь нарисовалась «эта женщина»? Или может, о моменте, когда она, хватаясь руками за него в гипермаркете, кричала, что хочет поговорить, роняя крупные слезы из таких же голубых глаз? Каждое ее появление лишало его сна, возвращало назад в состояние полного дисбаланса, разрушая едва восстановленную уравновешенную личность. Если раньше рядом всегда был Паша, то сейчас грузить проблемами без того занятого друга не хотелось от слова совсем. Рассказать Раисе? О чем? Как прятался по углам от взбешенного пьяного отца или сбегал из дома в поисках матери, надеясь, что она заберет его? О таком мужчины не говорят. Они не плачут, не сознаются в своих слабостях, не «по-пацански» своим нижним бельем трясти перед женщиной, которая стала важным человеком в жизни. Он даже этот чертов поцелуй практически забыл, возможно, не так понял просто, всякое бывает. Просто нужно было перетерпеть этот ме5сяц, справится с работой, избавится от неожиданного навязчивого внимания матери, умудрявшейся каждый раз появляться рядом с ним в неожиданных местах. Позавчера едва не столкнулись с ней у ресторана, гуляя вечером с Раисой, чуть раньше у ворот преграждающих путь во двор элитной многоэтажки, где проживал. Карма какая-то или чей-то злой умысел. Как еще умудрился скрыть этот факт от Кошкиной, сам удивлялся. Незачем впутывать сюда девушку.



— Я… — начал было, бросив взгляд на время, понимая, что уже полчаса сидит в кабинете начальницы. Опять пойдут слухи об их связи, хотя с Нового года он не встречался ни с кем, кроме Раи и был этим вполне доволен.

— Мне пора, — решительно заявил, поднимаясь под внимательный взор. Уже почти двинулся в сторону двери, когда внезапно пол под ним пошатнулся, а стены вокруг завертелись. Сердце забилось точно бешенное, запуская по венам расплавленную лаву вместо крови, что обжигала своим теплом все тело и устремившейся вниз к чреслам. Вцепился в спинку дивана, до побелевших костяшек сжимая мягкую кожу, качнувшись назад, слыша, как Нона тихо поднялась, обходя стеклянный журнальный столик.

Здесь семи пядей во лбу не надо, чтобы понять все.

— Что ты подмешала?! — прошипел зло, падая на диван от легкого толчка, ощущая усилившееся головокружение, бросив взор на недопитый бокал, затем переведя взор на медленно расстегивающую блузку женщину, распустившую длинные волосы. С коварной улыбкой она скользнула на диван, скользя ладонями по рубашке, вызывая стон от невероятного возбуждения, дурманящего мозг.

— Возбуждающие капли, — промурлыкала ему в ухо, взявшись за ремень. — Уже говорила, Ярослав: не будешь моим, так не достанешься никому. Уж я об этом позабочусь. Просто сломаю, — заглянула в голубые глаза с расширившимися от возбуждения зрачками, слыша тяжелое дыхание, чуть коснувшись губ. — Раздавлю эту твою глупую любовь, ведь все это принадлежит только мне.

Прав был Паша, он конченный идиот, потому что за столько лет не понял, насколько низко способна опуститься женщина, желающая получить что-то в свои руки. И за этими мыслями совсем не увидел мигающий огонек записывающей камеры.



Глава 28 — Десять шагов назад в пропасть

Выжимая газ до последнего, гнал на бешеной скорости в сторону дома, ощущая одно желание — удавиться. После произошедшего накануне хотелось содрать с себя кожу, швырнуть в огонь одежду и навсегда забыть о проклятом месте под названием «редакция».

«Можешь убегать, можешь прятаться, мостится под крыло своей наивной дурочки. Но ты все равно вернешься. Мы это уже проходили, Ярослав. Я говорила: куда бы ты ни пошел, конец твоего поводка в моих руках».

Ее руки, губы и шепот ему теперь точно надолго запомнятся. Хотя ничего кроме отвращения после схлынувшего сумасшедшего наслаждения, абсолютно нереального, искусственного, он не испытал. Более того, при взгляде на эту женщину Тасманова тошнило, будто съел нечто несвежее. Пришлось провести несколько мучительных минут в кабинке туалета, прокручивая в голове каждое слово этой ненормальной во всех смыслах дамы.