Скажи, что любишь меня

Во всех любовных романах и романтических комедиях есть один существенный фактор — счастливый конец. Долго, счастливо и навсегда — главная причина популярности подобных историй. Можно сколько угодно восхищаться трагедией любви в «Ромео и Джульетте» или стенать о бедной Гвиневре, полюбившей Ланселота, однако для себя каждый предпочтет именно счастливый конец.

Да только в жизни так бывает не всегда. Чем сильнее порой влюбляешься, тем горче запретный казавшийся сладким плод, который отведаешь. Для Раисы все было именно так. За внешней красивой безупречной оболочкой, что скрывала от посторонних глаз истинную картину, пряталась затаенная боль. Невысказанные претензии, недосказанные слова, безмолвные крики в тишину ночи в спальне рядом с тем, кого она так безумно любила.

Ярослав умел подарить истинное наслаждение и окружить теплом, ослепляя надеждой, а затем безжалостно забрать ее обратно, разбивая в дребезги любые мечты. Весь месяц с той роковой ночи Раиса жила, будто в ожидании какой-то глобальной катастрофы, постоянно оглядываясь назад. Где-то в глубине души понимала, что все попытки достучаться до его сердца разбиваются о стену недоверия. Иногда среди ночи просыпалась одна, скользнув ладонью по пустому пространству подле себя, по остывшим простыням понимая, что он ушел. Находила в самых различных местах: на кухне, балконе, даже во дворе доме на прогулке с собакой. Пьяным или трезвым, молчаливым, привычно веселым, но всегда отстраненным. Чем больше они погружались в эти отношения, тем сильнее Ярик отдалялся от нее. Непроизвольно, возможно сам того не осознавая, рассеяно крутя в сотый раз бокал с виски, сидя за столом, разглядывая пляшущих теневых зайчиков на стене. Любые попытки вывести на разговор резко пресекались. Тасманов либо уходил в себя, либо отшучивался в сотый раз.

А еще он иногда кричал во сне. Подскакивал в сумасшедшем угаре, убегая от собственных демонов, прячась от нее в ванной, словно раненный зверь, зализывающий раны. Снова молчал, возвращаясь в постель, обнимая ее крепко, будто боясь, что исчезнет. И каждый раз повторяю ему слова любви, ничего не слышала в ответ. Только больно ранящая тишина. Хоть пыталась себя убедить, что для всего нужно время.

— Не понимаю, что между вами происходит, откровенно скажу, — буркнула в десятый раз Кристина, отпивая сок из трубочки. Обеденный перерыв посреди последней январской недели проходил в шумном кафе возле Раиной работы. Ничего особенного: небольшое помещение, кадки с цветами да куча кашляющего промерзшего внезапно настигшими столицу холодами народом. Парочка официантов едва успевали разносить заказы, а Рая рассеяно размешала в небольшой керамической кружке с рисунком полярного медведя под стать тому, что красовался на вывеске. Грея пальцы, обхватив кружку, выдохнула, вдруг не раздумывая:

— Все хорошо.

— Когда все хорошо было, ты улыбалась чаще, — раздраженно произнесла госпожа Радова, измучив несчастное бисквитное пирожное, разделяя его на куски, сдобренные начинкой. — Не вижу радости. Радость — это прыгающая точно ужаленная в задницу Кира. Или я. Даже Лана нынче кого-то нашла, одна ты с каждым днем все мрачнее и мрачнее. Вообще-то у нас за дурное настроение только Павлецио, но в последнее время гендерные роли видимо сменились.

Будто на подобное есть, что ответить. Знала бы Рая ответ, сказала. Ей уже каждый ленивый заявил, что она в депрессии. Совсем расклеилась, а девушка все списывала на зимнюю хандру, недостаток ультрафиолета, старость, магнитные бури, собачий холод и постоянный недосып. От последнего в восторг приходили ее коллеги, регулярно нахваливая способности Тасманова. Кошкина даже фыркнула, — в последнюю неделю он окончательно закопался на работе, что домой являлся очень поздно. И, слава Богу, от него хотя бы не пахло чужими духами, и на рубашках не было следа помады. Только алкоголем иногда. Такое ощущение, что у него сорвало стоп-кран после новогодних каникул, которые они провели вместе, почти не разлучаясь, не считая Рождества после которого началась эта катавасия. Полдня провели врозь, разделившись для покупок, и вечером он уже другой.

— Холодно просто, болею, — вздохнула снова, пытаясь улыбнуться. Даже отец начал подозревать неладное, хоть вообще никому из знакомых на глаза не попадайся. Кристина же с сомнением покосилась на подругу, отправляя в рот очередную порцию сладости, постучав по тарелочке небольшой ложечкой.

— Тебе надо взбодриться. Предлагаю сходить куда-нибудь вечером, — уверенным тоном заявила.

— Сегодня же среда, — возмутилась Кошкина, отодвинувшись немного на стуле, ощущая какой-то внутренний протест, но Радова была непреклонна, как стена. Поставив чашку с чаем на стол, решительно ответила:

— Тогда в пятницу, какая разница когда? Главное выветрить из головы хандру, болезни и мрачные мысли. Потому мы идем отдыхать. Девочками. Без мужчин.

И судя по ее взгляду, спорить с подругой было бесполезно.