Скажи, что тебе жаль

Эйва быстро задремала, а к Морган сон никак не приходил. Она прежде и представить себе не могла, что придется обсуждать с шестилетним ребенком такие вещи, как изнасилование и убийство, хотя вообще-то этого следовало ожидать. Когда взрослые говорят на запретные темы, слух у детей автоматически обостряется.

Но мысль о том, что таким маленьким детям доводится узнавать о жестоких преступлениях, печалила ее. Она хотела, чтобы, отправляясь спать, ее дочки чувствовали себя в полной безопасности и не беспокоились по поводу того, что через дорогу от них, возможно, живет преступник.

Морган смотрела в потолок, и в голове у нее продолжали крутиться слова Эйвы.

Возможно ли, что Ник виновен? Как это повлияет на девочек? Ведь до них в итоге дойдет, что человек, которого их мать пускала в дом, оказался убийцей.

Но еще страшнее, если Ник невиновен – тогда кто-то другой убил Тессу, а это значит, что убийца свободно разгуливает по Скарлет-Фоллз.

Глава 27

– Как прошло воскресенье? – осведомился Ланс, как только Морган прибыла в их маленький штаб. По взаимной договоренности Ланс, Шарп и Морган занимались накануне личными делами, по возможности уделив какое-то время изучению папок и дав матери Ланса возможность начать активно работать над поставленной перед ней задачей.

Ланс успел свозить ее на психотерапию, подстричь газон, сделать необходимые покупки, разобраться с мамиными счетами и наполнить ее таблетницу на неделю вперед.

– Спокойно. Погуляла с девочками в парке и закончила с протоколами полицейских допросов. – Стоя по ту сторону стола, она бросила сумку, поставила перед собой стальную кружку-термос и повесила куртку на спинку стула, на котором расположилась, скрестив ноги, и из-под отворотов ее темно-синих брюк показались каблуки черных лаковых туфель. По темным кругам под глазами он понял, что, проведя день с детьми, она изрядную часть ночи посвятила работе. – А ты вчера чем занимался?

– Да почти тем же самым. – Выполнив обязательную программу у мамы, Ланс просидел над папками до тех пор, пока не стали болеть глаза.

Морган казалась несколько рассеянной.

– Ты в порядке? – спросил Ланс.

– У Эйвы в школе небольшая проблемка: одна одноклассница сказала ей, что, мол, твоя мама собирается освободить насильника. – Морган поставила локти на стол и уперлась подбородком в ладони.

– Серьезно?! – Ланс отталкнулся от дверного косяка. – Кому-то из родителей хватает ума обсуждать со своим шестилетним чадом насильников?!

– Эта девочка могла просто случайно подслушать разговор родителей…

– Нужно следить за тем, что говоришь в присутствии детей.

– В шесть лет, конечно, слишком рано заводить с ребенком разговоры о насилии и убийствах, – вздохнула она. – Берясь за это дело, я знала, что пойдут кривотолки, но я рассчитывала на то, что хотя бы часть людей будут за Ника. Похоже, я зря на это надеялась.

– Пресса и ТВ тоже постарались. Абсолютно однобокое освещение…

– Мия и Софи пока не осознают бесповоротность смерти, а вот Эйва уже начинает это понимать. – Морган выпрямилась, будто стараясь сбросить с себя хандру. – Как бы то ни было, вчера она действительно нуждалась в моем внимании.

– Сочувствую, – замялся Ланс. Он хотел быть для нее тем человеком, с которым можно поделиться любыми своими мыслями, однако в субботу он немного переборщил, и она дала задний ход, теперь он очень не хотел спровоцировать ее дальнейшее отдаление. – Девочкам и смерти папы более чем достаточно.

– Пока только Эйва про него спрашивает, – пожала плечами Морган. – Софи едва знала его, она была совсем младенцем, когда они виделись в последний раз. Джон улетел в Ирак за полгода до гибели. Мие тогда было всего два с половиной, да и у Эйвы остались довольно обрывочные воспоминания. Он так редко был дома, что его отсутствие не сильно сказалось на повседневной жизни детей.

Чувство вины словно вонзило кинжал ему под ребра. Что бы ни происходило между ним и Морган, первый шаг должна сделать она – только так он с чистой совестью мог бы сказать, что не пытается воспользоваться моментом ее слабости.

– Слушай, Морган. Насчет субботы, – начал он тихим голосом. – Прости, если я перегнул палку. Я ни в коем случае не хочу, чтобы ты нервничала еще и из-за меня. Я понимаю, у тебя и так забот полон рот, и если я перешел границы…

– Ничего ты не перешел. – Она встала, подошла к нему и прервала на полуслове, взяв за руку. – Это я должна извиняться. Я знаю, я веду себя двусмысленно, но меня влечет к тебе, это факт. Вот только не знаю, когда буду готова решить, что с этим делать, и буду ли вообще. Я сама не знаю, чего хочу. Прости. Но пока с этим делом не будет покончено…

– … нам будет лучше просто дружить. Ты мне нравишься, и я бы не хотел испортить то, что у нас есть. – Так он сказал, а в голове у него теперь вертелось совсем другое: «Меня влечет к тебе».

– Ты мне тоже нравишься, – улыбнулась она.

Вот черт. Не сильно помогло.

– Горе не приходит и не уходит по заказу, – изрек он. – Может быть, тебе стоит подумать о психологической поддержке?

– Я пробовала, – нахмурилась Морган. – Что-то не то.