Скажи ее имя

Аура получила традиционное католическое воспитание: воскресная школа, уроки катехизиса, первое причастие; в младенчестве меня покрестили и конфирмовали. Мы признались, что делаем это в основном для матерей. Казалось, падре Жак нас понял и не стал расспрашивать подробнее. Но у него самого было что нам сказать. Его испанский, хоть он и владел им в совершенстве, звучал как французский, его напряженный рот выдавал в нем возбужденного франкофона, подбородок воинственно торчал вперед. Он потребовал от нас шесть недель подготовительных занятий. У нас еще было время. Господь показывает свое единство с нами через таинство брака — так начался урок. Святое таинство до самой смерти, я отчетливо помню эти слова. Брак, как и все прочие таинства, понимается как подготовка к последнему таинству — таинству смерти — и последующей жизни вечной; это было главным смыслом его речи. Он говорил о подготовке наших детей и детей наших детей к спасению и жизни вечной. Он говорил и говорил, многократно повторяя слова «Господь», «смерть» и «спасение» во всех мыслимых сочетаниях, все сильнее возбуждаясь. Почему-то его пламенная речь заставила меня почувствовать себя Вуди Алленом в «Энни Холл»: он сидит за ужином в День благодарения в семье протестантов и, когда они произносят молитву, превращается в хасида. Я кусал себя за щеки, чтобы не расхохотаться. Аура делала все возможное, чтобы выглядеть серьезной и внимательной, но я-то видел, как расширились ее глаза и поджались губы, а значит, и она еле сдерживала смех. Смерть, Господь, Смерть, Брак, Спасение, Святой Дух, Троица, говорил и говорил он. Благодарим вас, падре, да, мы понимаем, наш брак — это подготовка к спасению души. Но падре Жак все равно не мог обвенчать нас, он был занят в конце августа. Это невозможно. Но вам все равно нужно посетить подготовительные занятия! Выйдя на улицу, мы с Аурой привалились к беленым стенам и чуть не лопнули от смеха, ха-ха-ха. Невероятный священник! О mi amor, я так старалась не захохотать, я тоже, как уморительно он все время говорил о смерти! Хо-хо-хо.

Думаю, мы не сможем найти священника, который нас обвенчает, сказал я. Я готов сдаться. Аура ответила: да, я вообще уже не хочу никакого священника. Она даже не была уверена, что хочет свадьбу, не говоря уж о таком пышном празднике. Она по-прежнему утверждала, что была бы куда счастливее, если бы мы зарегистрировали брак в мэрии Нью-Йорка.

Как же вышло, что все мы, в том числе и Аура, так увлеклись? В итоге свадьба соответствовала представлениям и мечтам Хуаниты о свадьбе дочери, хотя некоторые ее ожидания, начиная с жениха, все же не оправдались. Праздник такого размаха она никогда не смогла бы себе позволить без моего участия, поэтому свадьба была еще одним способом доказать Хуаните мою любовь к Ауре. Однажды Хуанита схватила со стола мой смартфон, внимательно изучила и, подняв его высоко над головой, провозгласила, что на самом деле я не люблю Ауру так, как утверждаю, потому что тут нет ни одной ее фотографии. У этой модели смартфона не было фотокамеры, и мне не пришло в голову отправить на него фотографии с компьютера. Я помню, что даже восхитился тогда дедуктивными способностями Хуаниты, умудрившейся найти изъян в моей любви, которую я всегда с такой гордостью всем демонстрировал, ей словно удалось найти маленькую оплошность, допущенную преступником в идеально продуманном преступлении. Планирование свадьбы пагубно влияло на нервную систему Ауры, но отступать было некуда, и она часами сидела за ноутбуком, обновляя и заполняя наш свадебный сайт. Она записывала диски с музыкой, которая, как ей казалось, могла играть перед церемонией; это были преимущественно испанские сладкоголосые поп-исполнительницы ее юности, вроде Jeanette и Месапо, способные пробудить детские мечты о свадьбе и замужестве. Планирование посадочных мест, рисование одной схемы за другой, обсуждение, почему этот человек или пара должны или, наоборот, не могут оказаться за одним столом, превратили обычный сбор сплетен в настольную игру.

Мы с Аурой прекрасно понимали, для чего заключаем брак; это не было романтическим порывом, как в случае моей первой женитьбы — тогда мне было чуть за двадцать. Мы прекрасно понимали, что можно чувствовать себя семьей и без официальных церемоний. Будь мы с Аурой радикально настроенной богемой, соберись мы создать семью в Берлине или в другом подобном месте, мы вообще отказались бы от свадьбы. Но у нас были совершенно прагматичные мотивы. Во-первых, получение американского гражданства для Ауры. Во-вторых, свадьба стала для нас актом демонстрации-признания-празднования с семьей и друзьями. Я нашел свою вторую половину. Мы нашли себя друг в друге. Так давай соединимся всеми возможными способами, в том числе сочетаемся браком. Давай родим детей.