Скажи ее имя

Мать демонстративно не спрашивала, как прошло собеседование. Они решили пойти выпить в бар «Вест-Энд», еще одно культовое студенческое место. Чтобы выйти к Бродвею, им предстояло пройти через весь кампус. Стояла поздняя осень, темнело. Аура провела мать сквозь кованые ворота университета и вывела на середину четырехугольника, обрамленного величественными зданиями библиотеки. Это была площадь, похожая на Сокало, только более мрачная; студенты сновали туда-сюда по жухлой траве и тротуарам, входили и выходили из корпусов, в окнах которых отражался закатный свет.

Разве здесь не прекрасно? — спросила Аура, останавливаясь и обводя руками пейзаж вокруг. Здесь я буду учиться в следующем году.

Они продолжили путь, будто мать не слышала ее слов. Но, когда они достигли противоположного конца площади, щеки матери были мокрыми от слез. Хуанита обняла Ауру и сказала, что очень гордится ею и знает, сколько она трудилась, чтобы этого добиться. По крайней мере в тот вечер в их битве за Нью-Йорк установилось перемирие. В баре «Вест-Энд» они пили и праздновали новый крутой поворот в саге их совместной жизни — брошенная без гроша в кармане мать, без работы, профессии и перспектив, бежавшая из Сан-Хосе-Такуая с четырехлетней дочерью на чужом «фольксвагене-жуке», чтобы начать новую жизнь в Мехико. А теперь эта дочь собиралась писать диссертацию, получив полную стипендию в одном из самых прославленных университетов мира.

С тех пор как ей исполнилось четыре, Аура видела своего биологического отца всего дважды. Когда они впервые встретились в ресторане в Гуанахуато, ей был двадцать один год. После череды телефонных разговоров, затеянных Аурой и державшихся в строжайшем секрете от Хуаниты, она доехала на автобусе от Мехико до Гуанахуато, а он приехал из Сан-Хосе-Такуая, где всегда и жил, но теперь с новой семьей. Когда отец вошел в ресторан в темно-синем костюме и бежевой рубашке, Аура, в одиночестве ожидавшая за столиком, сразу его узнала. В ее воспоминаниях он, конечно же, был моложе; поседевшие волосы были короче, чем раньше. Он заметил, что его узнали, и его угольно-черные глаза расширились, как будто от испуга. Он двинулся к ней с вытянутыми вперед длинным руками и нежной пылкой улыбкой, которую она никогда не смогла бы забыть и которую с удивлением обнаруживала на собственных фотографиях. Она поднялась навстречу отцу. Аура унаследовала его отвисшие уши и длинный покатый нос (хоть и в более красивой женственной версии). Следующее, что бросилось ей в глаза, — это желтоватая подсохшая грязь на одной из его штанин. На улице не было дождя. Тогда почему штанина перепачкана? Она слышала от своей тети Вики, что у него плохо с деньгами, но костюм казался очень приличным. Она побоялась смутить его вопросом про грязь, а он об этом молчал. В последующие годы во всех недописанных ею рассказах о встрече с отцом обязательно фигурирует загадочная грязная штанина. Можно подумать, что она пыталась метафорически связать тайну грязной штанины и тайну ее отца и своего прошлого, но так и не смогла придумать, как это внятно выразить в рассказе. Грязь, решила она, должно быть, имеет отношение к клубничным плантациям Сан-Хосе-Такуая: обработка покрытых грязью клубничных полей, раскинувшихся за городом, была здесь одним из основных источников заработка для бедного люда. В своих рассказах Аура безуспешно пыталась связать между собой вымазанную грязью штанину, клубничные плантации, а затем связать это все с первой за семнадцать лет встречей отца с дочерью и все еще нераскрытой тайной их столь долгой разлуки. Когда-то он часто приходил домой в забрызганных, попахивающих навозом ботинках, которые приходилось снимать и оставлять за дверью. Но те времена, когда она была его обожаемой маленькой девочкой, а он — начинающим политиком от ИРП[12], проводящим кампании и председательствующим на многих церемониях: праздниках сбора урожая, заключении новых трудовых договоров, безвозвратно прошли, и отец давно не имел к клубничным плантациям никакого отношения.

Есть ли какая-то связь между не к месту перепачканной штаниной и человеком, так никогда внятно и не объяснившим причину расставания с женой и четырехлетней дочерью? Может ли грязная штанина стать метафорой того, что произошло семнадцать лет назад? Ауре так и не удалось создать правдоподобную сюжетную линию, поэтому она не смогла закончить ни один из тех рассказов.