Скажи это Богу

- Доктор, вы очень тонкий негодяй, но вы все-таки не убийца. Поэтому я позволяю себе сейчас принимать пищу за одним столом с вами. Но я больше не позволю вам вмешиваться в мою жизнь. И вы знаете, что теперь, когда вы нарушили наш контракт, не прочитав моих творений в мой плановый визит к вам, я имею формальное право так говорить...

- Дорогая Алина, - доктор тоже положил приборы, - я хотел бы напомнить, что наш контракт нерасторжим в принципе, но мы можем пересмотреть некоторые пункты. Пожалуйста. Предлагайте ваши пункты.

- Вы крещены? - поинтересовалась Алина.

Профессор неожиданно расхохотался. За соседним столиком уронили вилку.

- Так, так, давайте дальше, - подбодрил Алину про?фессор.

- Хорошо. Давайте останемся, так сказать, друзь?ями. Платить я вам больше не буду. Писать в книжке буду, соответственно, что захочу. В том числе и про свое прошлое. А вы получите авторский экземпляр с дарственной надписью по выходе тиража в свет.

- Или во тьму. Ваше прошлое абсолютно никому не интересно. Вы провалитесь. Вы слишком рано пытаетесь соскочить с крючка.

- Ничего. Не рано. Нормально. Да и вам полегчает, - усмехнулась Алина.

- А у меня есть трудности? - поинтересовался доктор.

- Еще какие! - кивнула Алина. - Тима, например. И жена. И с головой что-то, не так ли?

- И что - все это переменится, наладится, если мы с вами останемся, как вы выразились, друзьями?

- Не знаю. Ваши проблемы вы создали сами.

- Не знаете? Тогда зачем вы предлагаете мне демарш, если не обещаете ничего взамен? - рассердился профессор.

- У вас нет другого выхода. Кроме того, мы в расчете - на данном этапе. Я не пропустила ни одного платежа. А вы один раз нарушили контракт. И все.

- Вы сами спровоцировали это нарушение, - подчеркнул профессор.

- Откуда вам это знать? Вы в тот день были сильно не в себе. Но вы же не отменили нашу встречу. Вы приняли меня. Ваша самонадеянность была, как водится, на боевом дежурстве. Вы и сейчас пытаетесь прыгнуть выше головы.

- Вы ломаете мне жизнь... - вдруг сказал профессор очень печально. - Мы так не договаривались. Вы жестокий человек, Алина. И вы обманули меня.

- В чем же? - запальчиво спросила она.

- Вы не были в столь критическом состоянии тогда, когда обратились ко мне. Вы прикинулись больной, битой, несчастной. На самом деле вы просто хотели еще с кем-нибудь поиграть, как играли всю жизнь, особенно с мужиками. За что в свое время и получили по голове. Вам и сейчас угрожает та же опасность, потому что вы опять заигрываетесь. Поверьте, я столько чужих слез вытер, что давно перестал испытывать сострадание даже отдаленно. А встреча с вами слишком дорого мне обошлась. Никакие ваши регулярные платежи не покроют мой расход... - Это он сказал тихо, медленно и глядя в стол.

Алина удивилась и замолчала. Выпила вина. Она не ожидала такого. Потратив столько сил на удушение профессор?ских амбиций, она уже почти праздновала победу. И вдруг - этот печальный тон, это обвинение в жестокости. Пауза затягивалась.

- Можете порвать свой экземпляр нашего контракта, - решительно сказал он. - Я обещаю, что сегодня же порву свой и юристам моим скажу, чтобы вас не беспокоили. Живите как хотите. Вы мне очень надоели. - И вытер губы салфеткой.

- Спасибо, - так же тихо ответила ему Алина. Ей почему-то захотелось плакать.

- И вот еще, дорогая бывшая клиентка. Если ваше предложение остаться друзьями остается в силе, то у меня к вам есть одна дружеская просьба.

Официант принес счет. Это было кстати - Алина успела перевести дух.

- Я вас слушаю, - покорно сказала она, когда официант ушел.

- Не могли бы вы убрать с моей головы колпак? - напрямую спросил профессор. - Я давно понял, что это ваших рук дело.

- Я? Но...

- Я понимаю, - кивнул профессор. - Гарантировать не можете, поскольку ломать - не строить. Но попробуйте. Только постарайтесь... не перестараться. А то нацепите на меня еще какую-нибудь дрянь. Я тогда вовек не вылезу. Будете снимать колпак - постарайтесь перед этим выспаться, думайте о чем-нибудь светлом и приятном. Если можете...

- А вы сами?

- Как-то вот не получается, голубушка. Вы тогда, видимо, очень на меня разозлились. Сидит на моей голове, как приклеенный. А поскольку вы явный дилетант... в моей профессии, то у вас спервоначалу слишком хорошо получилось.

- Вы мне почти льстите, - улыбнулась Алина.

- О нет! Если бы у вас была добрая душа, мы бы с вами никогда и не встретились. Я льщу себе. Пойдемте? - Он встал.

Алина поднялась и взяла сумочку.

- Спасибо, профессор, - сказала она и впервые за весь вечер взглянула доктору в глаза. И ужаснулась бездонной муке, которую прочитала в них.

"Господи, - подумала Алина, - а я-то думала, что выиграла. А все только начинается!"

Наверное, ее ужас отразился на лице, потому что профессор вдруг сказал:

- Да, вы правы. Повторю за специалистом: "Rara temporum felicitate, ubi quae velis sentire et quae sentias dicere licet"*.

* Редки счастливые времена, когда можно чувствовать, что хочешь, и ?говорить, что чувствуешь (лат.). - Цитата из Тацита (ок. 55-120), "История", 1, 1.

- Да, да... - отозвалась Алина с печалью.