Скажи им, мама, пусть помнят...

— Возьмите, ведь никто не знает, что вас ждет завтра!

Одна из женщин, одетая в траур, протянула мне большой кусок брынзы и с нежностью погладила мои волосы.

Черный платок закрывал ее лицо, но я все же увидел ее глаза, полные слез.

СУДЬБА СТРАХИЛА

Страхил — славный командир отряда имени Стефана Караджи — слег. Слег не из-за болезни, а из-за опасной раны. В самом разгаре боя в Староселе вражеская пуля угодила в него как раз тогда, когда он поднимался в атаку на врага.

А Страхил был молод и строен, с красивым юношеским лицом, лучистыми глазами и черными бровями, словно выписанными кистью художника. Он отличался исключительной ловкостью, жизнерадостностью и энергичностью. Как дикий олень, перескакивал со скалы на скалу и, как ветер, проносился по самой невероятной крутизне.

По дороге в Старосел мы шли вместе и, хотя встретились впервые, сразу же почувствовали какую-то тягу друг к другу. Страхил рассказывал мне о своем селе, расположенном в нескольких сотнях метров от холма, по которому мы спускались, о своем детстве, ничем почти не отличавшемся от моего.

— Я вырос в поле, браток, но что может дать крестьянину наша каменистая земля и эта власть, при которой нет ни правды, ни свободы! И я решил отправиться в город, посмотреть, как живет рабочий люд. Но убедился, что и там положение не лучше. Повсюду, как говорил Ботев, «ложь и рабство царят на этой несчастной земле».

Страхил прожил почти шесть месяцев в Софии, где учился на шофера. Там он не только познакомился с жизнью рабочего класса, но и установил связь со многими активными деятелями софийской молодежи.

— Если бы я еще хоть немного задержался в Софии, меня наверняка засадили бы в тюрьму. Правда, вся наша жизнь — тюрьма, но все же совсем иное дело, когда человек на свободе, да еще и в Среднегорье.

Страхил словно предчувствовал, что ему не удастся подышать воздухом родного села, и торопился рассказать мне обо всем, что лежало камнем у него на сердце.

— В армии я служил танкистом и должен признаться, что меня считали хорошим солдатом. Нам, Ватагин, нужны танки. Представляешь себе партизан на танках? Камня на камне не осталось бы тогда от фашизма.

Мы перешли через глубокий овраг, взобрались на крутой перевал и оказались около Старосела, а Страхил все еще продолжал свой рассказ.

…Солнце медленно опускалось за горизонт, но, несмотря на это, стояла необыкновенная духота. За перевалом стало еще хуже: казалось, что земля просто-таки раскалена. Вокруг нас жнецы торопились закончить жатву, чтобы к вечеру спуститься в село и отдохнуть от июльской дневной жары. Впереди шагали Гочо Грозев — представитель Главного штаба НОПА[20], Стоян Попов с пышными усами, придававшими ему внушительный вид, ну просто настоящий Тарас Бульба. А сбоку поспешал за ними мой большой друг Кара. Следом шли колонны партизан. Средна-Гора провожала нас теплым дуновением ветерка и запахом спелой ежевики.

Мы подошли к селу, и боевая операция началась. Эту крупную операцию мы осуществляли силами бригад имени Стефана Караджи и имени Бенковского, но она оказалась неудачной и стоила нам больших потерь. Первой жертвой оказался Страхил.

В сущности, он еще не стал жертвой. Его только ранили, но кровотечение не прекращалось, и следовало торопиться с оказанием ему медицинской помощи. Мы отправились обратно к местности Баррикады — самой красивой части гайдуцкого Среднегорья. Юное лицо Страхила как-то увяло, а глаза потемнели. Что же нам предпринять, как спасти славного командира?

— Давайте сделаем носилки и понесем его, — сказал Гочо Грозев и, посмотрев в ту сторону, откуда раздался выстрел, добавил: — Стреляйте, но не забывайте оставить одну пулю для себя.

Из веток мы сплели носилки и понесли Страхила.

Шли по крутой тропинке молча. Смеркалось. Взошла полная луна и осветила сельские дороги. Горы встретили нас прохладой. Над нами проносились кучевые облака. Ветер шумел в кустах. Мы шли, и рядом с нами шло горе. Природа печалилась вместе с нами.

Верные друзья Страхила по очереди несли его. Каждый хотел помочь, хотя бы в последние минуты, своему командиру и товарищу. Вихрь, его самый близкий друг, с которым они вместе росли в деревне, не отходил от него ни на шаг. Его глаза, не отрываясь смотрели на раненого героя. Сжимая кулаки от бессильной злости, он едва не плакал. Роза мокрым платком вытирала пот со лба раненого и все суетливо рылась в санитарной сумке, но не находила там нужного лекарства. Она была готова отдать жизнь, лишь бы спасти командира.

Губы Страхила едва шептали:

— Воды!.. Хоть глоток воды, товарищи… Кара здесь? Пусть Вихрь не отходит от меня!..

— Я здесь, Страхил, — успокоил его Вихрь и коснулся его потного лба губами.

Страхил закрыл глаза, стараясь превозмочь нестерпимую боль.

— Дайте пистолет, товарищи, не мучайтесь! Оставьте меня! Со мной покончено. Спасите отряд! И отомстите!

И опять смолк. А Роза все вытирала его лоб платком.