Скажи машине «спокойной ночи»

Джосайя пару секунд смотрит на меня, а затем просто встает и выходит из комнаты. Я спрашиваю себя, должен ли я идти за ним или вообще уйти из квартиры. Однако он возвращается и бросает что-то мне на колени – листок бумаги. Сначала я думаю, что, возможно, это доза зома, но листок слишком большой для нее и непрозрачный. Это обычная бумага, на которой написано:

СЧАСТЬЕ ЖДЕТ!

ЕСЛИ ВЫ ВЫПОЛНИТЕ СЛЕДУЮЩИЕ

ТРИ ДЕЙСТВИЯ:

ИЗУЧИТЕ ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК

БУДЕТЕ УХАЖИВАТЬ ЗА СВОИМ

СИМПАТИЧНЫМ ЛИЦОМ

КУПИТЕ ЛИМОННОЕ МЫЛО FRANGESSE ™

Но только не совсем так. Каждая из рекомендаций была исправлена серебристой ручкой.

СЧАСТЬЕ ЖДЕТ!

ЕСЛИ ВЫ ВЫПОЛНИТЕ СЛЕДУЮЩИЕ

ТРИ ДЕЙСТВИЯ:

ПЕРЕСКАЖЕТЕ ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК ГОЛОЙ

СБРЕЕТЕ ЛЕВУЮ БРОВЬ

СЪЕДИТЕ ЛИМОННОЕ МЫЛО FRANGESSE ™

Почерк незнаком, да это и не обязательно. Я уже знаю, чей он. Джосайя наблюдает за мной сквозь свою длиннющую челку, ожидая, когда я закончу читать и во всем разберусь. И я это делаю. Загадка Сафф. Я ее решил.

– Она сама это сделала, – говорю я.

Джосайя кивает.

– Она сама приняла дозу и попросила тебя сказать, что ей делать, когда она будет под кайфом, – продолжаю я. – Она заставила тебя пообещать.

Мне не нужно спрашивать, почему Сафф выбрала Джосайю, чтобы помочь осуществить ее наказание. Если она вытрясла из него обещание, то он его выполнит. Джосайя хороший парень. Вот почему он был моим другом. Джосайя – герой-с-моральным-кодексом, без дураков. Но только сейчас у него не такой уж геройский вид. Он, кажись, побледнел и выглядит довольно ужасно.

– Я не знал, что она собирается принять дозу так, – говорит он. – Она дождалась моего обещания, а затем приклеила зом на ключицу. Если так близко к шее, вырубает напрочь.

– Она ничего не помнит о той ночи.

– На ключицу, – повторяет он. – Удивительно, что она вообще что-то помнит о той неделе. Я сам бы на это не пошел, Ретт. Правда. Но мы играли в эту глупую игру…

– Я знаю. Она была козлом отпущения.

Он смотрит на свои руки так, словно только что обнаружил, что они лежат на коленях.

– Я сделал это не потому, что она была козлом отпущения. Как раз наоборот. Я сделал это, потому что она меня попросила. И я подумал, что козел отпущения заслуживает… уважения. Она объяснила мне, почему хотела это сделать.

– Из-за того, как она вела себя с Астрид?

– Она сказала, что ей нужно знать, каково это. Как чувствовала себя Астрид. Она сказала, что боится стать тем, кто не может чувствовать.

– Значит, ты сделал это, – говорю я.

– Да. Сделал. Но я забрал мыло, когда ее начало тошнить. Этого было достаточно. Я позвал Элли. Мы помогли ей убраться и одеться и отправили домой.

Я задаю еще один вопрос, хотя уже знаю на него ответ:

– Почему ты ей не сказал? Ну, после всего. Почему вы с Элли не сказали Сафф, что все это сделала она сама?

– Она заставила меня пообещать и это: ничего ей не рассказывать. Она сказала, что это все испортит. Что может показаться, типа, благородным. А весь смысл был в том, чтобы почувствовать себя, как Астрид. Как жертва. – Он качает головой. – Я не знал, что она собирается обратиться к тебе, что ты… ты ведь пытаешься выяснить, что произошло той ночью, так?

– Она попросила меня помочь ей, – говорю я, но предложение не имеет такой же силы, как раньше, когда я произносил его мысленно.

– Ну, я вроде как понял, когда вы появились вместе в школе. – Джосайя качает головой. – Я должен был догадаться, что она пойдет к тебе.

– Погоди-ка. Зачем?

– Ну, из-за Apricity. Ведь в глубине души она, наверное, помнит, что ее использовала. – Он показывает на бумагу в моей руке. – И она знает, что твоя мама работает с настоящей машиной.

– Кажется, в этом есть смысл.

– А еще потому, что она всегда говорит о тебе.

– Правда? – Это глупый вопрос, но я задаю именно его.

– Ага. Как снег на голову, но она говорит: «Хотела бы я, чтобы Ретт был здесь» или «Интересно, как дела у Ретта?» Она единственная из нас, кто действительно говорит… – Он снова качает головой. – Но мы все так думаем, чувак. Надеюсь, ты это знаешь.

– Да, знаю, – говорю я и внезапно чувствую, что это правда: я действительно это знаю.

Чуть позже, провожая меня к выходу, Джосайя говорит:

– Значит, мы еще увидимся?

– Ага, – отвечаю я.

– Скоро?

– Да, – соглашаюсь я. – Скоро.