Скажи машине «спокойной ночи»

МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА от 30.03.35

Решение

Теперь я могу с полной уверенностью заключить, что Саффрон Джонс совершила идеальное преступление. Она построила машину мести и запустила ее, придумав серию отвратительных заданий и взяв на помощь Джосайю Халу, чтобы их выполнить. Она приняла отбивающую память дозу зома. Она сделала это, чтобы смягчить чувство вины, которое испытывала из-за издевательств над Астрид Ловенштейн во время игры в козла отпущения. Из-за действия наркотика и обещания хранить тайну, которое она потребовала от Джосайи, Сафф не помнит, что она была не просто жертвой, но и совершила преступление. Самые жестокие наказания – те, которые мы назначаем себе сами.

Я встречаюсь с Сафф и готов сказать ей, что у меня получилось. Я разгадал ее загадку. Но даже не представляю, как рассказать ей правду, не знаю, как она отреагирует, услышав ее. Мы снова едем в парк «Золотые Ворота», к той же дорожке за цветочной оранжереей, где мы вначале обсуждали положение вещей. Шесть дней и тысячу лет назад. Всю дорогу я думаю о том, как мне обо всем рассказать, какие слова подойдут лучше всего. Я решаю, что, если она заплачет, я буду действовать и поглажу ее по руке. Или обниму ее? Но прежде чем я начал говорить, Сафф глушит мотор, смотрит на меня и спрашивает:

– Ты знаешь, да?

– Это ты, – отвечаю я, и все мои деликатные слова как вымело из головы. – Ты сама это сделала.

Я смотрю, как она воспринимает новость. Я вижу, как меняются черты лица Сафф. Она не плачет, но глаза ее округлились, как будто вот-вот начнет. Она судорожно вдыхает носом.

– Ладно, – наконец говорит она тоненьким голоском. – Хорошо. Теперь я вспомнила. То есть я помню достаточно.

– Хочешь, расскажу тебе все остальное?

– Не надо.

Она отворачивается и утыкается в лобовое стекло. Я на какой-то миг останавливаю взгляд на ее профиле, но сам ненавижу людей, которые на меня пялятся, поэтому поворачиваюсь и смотрю туда же, куда и она, вверх. Я помню, что сквозь верхушки деревьев можно увидеть шпили оранжереи. Я ищу их среди зелени.

Минуту-другую мы молчим и просто смотрим вперед. Затем Сафф говорит:

– Я думала, что, может быть, это Apricity сказала тебе отказаться от еды.

– Что? – говорю я. – Нет.

Много кто спрашивал, почему я отказался от еды: родители, врачи, терапевты, медсестры, Джосайя, – и это я еще не всех перечислил. Но Сафф не спрашивает почему. Ну нет, она-то спрашивает, но делает это так, что я могу понять.

– Мотив? – говорит она.

Я поворачиваюсь к ней – она смотрит прямо на меня.

– Ну же: мотив? – повторяет она.

И я делаю то, что все Apricity в мире никогда не смогли бы предсказать. Я беру и отвечаю ей:

– Это казалось сильным. Мне нужно было отказаться от чего-то, чтобы чувствовать себя сильным. Не сдаваться, когда я ощущал голод, казалось сильным.

– Хорошо, – кивает она. – Ага, ладно. Я понимаю.

Но почему-то я продолжаю объяснять. Потому что внезапно появилось еще кое-что.

– Я думаю, что хотел быть чем-то важным. Я хотел быть, ну, чистым.

– Хреново, Ретт. – Она улыбается, ее глаза при этом большие, яркие и грустные. – Я тоже.

И мне хочется сказать ей, что что-то важное и чистое – это ее улыбка. Но я никогда не смогу произнести нечто подобное вслух.

Поэтому я делаю то, что могу. Я облизываю большой палец, тянусь к ее лицу и стираю нарисованную карандашом бровь. На коже становятся видны небольшие волоски, которые только начали отрастать. И вдруг я делаю кое-что еще. Я наклоняюсь и целую ее, в то место над глазом, где раньше была бровь.

Средства: я храбрый.

Мотив: я хочу ее поцеловать.

Возможность: она поднимает голову, чтобы встретиться с моими губами.

3 Братская любовь