Скажи мне «да»

— Мы всегда жили или в Лондоне, или в загородном доме. Мать никогда не признавала Америку, и мы считаем себя больше англичанами, чем американцами. Особенно я. Мне нравится приезжать в вашу страну на короткое время, но я в душе остаюсь англичанином. Да, забыл сказать, мою сестру зовут Клара, и она самая старшая из нас.

— Ты как-то странно произнес ее имя. С ней что-нибудь не так?

— Нет, не сказал бы. Трудно объяснить причину моего беспокойства. Физически с ней все в порядке. Но, кажется, ей очень нравится доставлять неприятности людям. Ей не нравится жена Роджера, и она делает все, чтобы отравить ее жизнь.

— Почему же жена Роджера терпит это? — возмутилась Джули.

— Если ты позволяешь кому-то причинять себе боль, значит, ты виноват в этом так же, как и они.

— А твоя мама, какая она? — с интересом спросила Джули.

— Мама очень привлекательная женщина. Ей шестьдесят один, но выглядит она на сорок пять. У нее много друзей, и каждый день ее расписан по минутам. Она очень гордится нашей семейной историей и родственными связями. Это для нее многое значит.

— Она уже подыскала тебе принцессу голубых кровей?

— Естественно. Ее зовут Синтия, и она мне очень нравится. Она больше, чем сестра или кузина. Она мне даже ближе, чем Клара, но я не хочу на ней жениться. Я боюсь, что наши чувства не взаимны. Синтия хочет замуж и не прочь войти в нашу семью. Я пытался много раз обратить ее внимание на других мужчин, но она и слышать об этом не желает. Надеюсь, пока я нахожусь здесь, в Америке, что-нибудь изменится.

— А как ты, Джеффри? Ты уже присмотрел себе девушку?

Он посмотрел прямо ей в глаза и улыбнулся мальчишеской улыбкой.

— Не уверен, Джули. Но, по-моему, скоро это случится.

Джули схватила Джеффри за руку.

— Пойдем на паром, пора возвращаться, — заторопилась она. — Поедем ко мне, я приготовлю обед.

— Ты умеешь готовить? — В его голосе явственно звучало недоверие.

— Конечно, умею, — обиделась Джули.

Джеффри нежно дотронулся до ее губ. Джули поцеловала его пальцы. Его глаза были полны страсти, и Джули знала, он хочет ее. Но пусть ждет — ведь поцелуи ничего не значат!

После долгой поездки в метро они зашли в магазин и купили бифштексы, все, что нужно для салата, французский хлеб и бутылку хорошего вина.

— Как насчет сыра «бри» на десерт, Джули? — спросил Джеффри.

— Терпеть его не могу. Тебе что-нибудь придумаю, а себе сделаю желе. Посмотри, какая чудная пахлава.

И на мгновение опять перед глазами появилось лицо грека. Почему-то ей вдруг захотелось пахлавы. Слишком дорого для нее, да и слишком тяжелое блюдо для такого жаркого дня. Но все же она ее купила, и под руку с Джеффри они отправились к Джули домой.

Джеффри с любопытством оглядел маленькую квартиру. Обставлена со вкусом, но тесно и душно. Он предложил поехать к нему, но Джули отказалась. Она включила слабосильный вентилятор, который ничуть не помогал в этой жаре.

— Через несколько минут станет легче. К следующему лету куплю кондиционер. На моей новой должности и с повышением зарплаты я смогу себе это позволить. И машину куплю.

— Как только ты спишь в такой духоте? — вздохнул Джеффри, расстегивая верхние пуговицы на рубашке.

— Ставлю вентилятор прямо к кровати.

Джеффри вытер со лба пот.

— Можно, я приму душ?

— Я тоже хочу. Давай я пойду первая, это займет несколько минут. А потом начну готовить салат.

Джули вернулась в комнату в белых шортах и открытой майке. Волосы она собрала в конский хвост и выглядела как девчонка. Увидев ее, Джеффри понял, что душ ему необходим холодный.

Джули облегченно вздохнула. Она не знала, что у него на уме. Джеффри намеренно возбуждал ее, и она бы не удивилась, если б он начал раздеваться перед ней, чтобы посмотреть на ее реакцию. Она принялась за салат, откупорила вино.

— Мне нужен полновесный поцелуй, — заявил Джеффри, вернувшись из душа. — Я устал ходить вокруг да около.

Он властно обнял ее и поцеловал. Ее маленькие груди мгновенно набухли, словно давно ожидали поцелуя. Джеффри опустился на колени и стал поочередно ласкать их. От его прикосновений у Джули закружилась голова. Она почти теряла сознание от сжигающей ее страсти. Ей не хотелось останавливать его, но она знала, что должна это сделать.

— Я так долго этого ждал, Джули.

Он стал целовать ее так настойчиво, как никто никогда ее не целовал.

— Джули, пожалуйста, я хочу быть с тобой…

Сознание Джули прояснилось. Она отпрянула от него, стараясь завязать бретели топа. Руки дрожали, она с трудом справлялась с непослушными завязками.

— Джеффри, я…

— Не говори ничего, позволь мне…

— Я не знаю, что со мной. Никто не ласкал меня так раньше. Но если ты думаешь, что я уступлю тебе, ты ошибаешься. Женщина имеет столько же прав, как и мужчина, остановиться, когда она хочет.

— Ладно, сдаюсь, но предупреждаю: скоро ты будешь моя, вся моя, Джули. Это именно отступление, а не поражение.

Сказав это, Джеффри тут же пожалел о своих словах. Хватит возиться с этой недотрогой. К черту Джули Уоткинс. Уж слишком она твердокаменная. Нечего терять время…