Скажи мне «да»

Венчание должно было состояться в домовой церкви семьи Андропулос на Стефосе. Из-за небольших размеров церкви на саму церемонию могли собраться только члены семьи, а гости на торжественный прием должны были съехаться попозже в дом миссис Андропулос. И Ник, и Джули сочли, что все складывается как нельзя удачно. Цветы для украшения церкви, покоев новобрачных и приемной залы заказали миссис Андропулос и сестра Ника.

Джули послала приглашения и сестрам-монахиням, и семь сестер изъявили желание присутствовать при венчании. О том, чтобы отпраздновать отдельно помолвку, не могло быть и речи — Ник так торопился, что исхлопотал особое разрешение, и венчание должно было состояться уже через две недели.

Сестра Ника, Мария, примчалась на Стефос немедленно, как только радостная новость достигла ее ушей. Приятно было смотреть, как просияли все лица — от сэра Джорджа до молодого садовника — при появлении в доме этой маленькой смуглокожей хохотушки. С Джули они сразу же подружились. Мария предложила вместе съездить в Афины, чтобы выбрать подвенечное платье. Джули была счастлива.

— Джули, по-моему, для выбора платья был отведен понедельник? — спросила Мария.

— Да, Ник спросил, подходит ли мне этот день, но я так и не поняла, то ли он назначил с кем-то встречу, то ли еще что-нибудь.

Мария рассмеялась.

— Вы, Джули, еще не все знаете про моего брата. Просто в понедельник прибывает корабль из Парижа, на борту которого должны прибыть новейшие модели подвенечных платьев — чтобы было из чего выбрать.

Джули была потрясена, но промолчала. Она поняла, что Ник прежде всего хотел доставить ей удовольствие, и решила на этот раз ему не перечить.

Так что в понедельник ранним утром девушки в радостном возбуждении отправились в столицу. В принадлежащем Нику шикарном отеле их уже ждали, и не успели они устроиться в удобных креслах, как начался показ нарядов для бракосочетания.

Каждой женщине хорошо известно, что некрасивых подвенечных платьев в природе не существует. И Джули провела нелегких два часа, пока наконец не сказала себе, замерев от восторга: «Вот оно!»

Платье было изумительное. А поскольку все платья были подобраны под ее четвертый размер, Джули смогла тут же примерить его и убедиться, что выглядит в нем великолепно. Она вспомнила о том платье, что сестры-монахини с такой любовью шили для ее предстоящей свадьбы с Джеффри. Ник решительно отговорил ее надевать то платье на их свадьбу и посоветовал подарить какой-нибудь небогатой девушке, которая не сможет заплатить за такую роскошь.

И вот теперь Джули выбрала себе новое. Платье было из тончайшего белоснежного кружева. На плечах и груди кружева были настолько тонки, что сквозь них просвечивала ее нежная кожа.

Джули примерила платье, и оказалось, что его лишь чуть-чуть нужно подогнать по фигуре. На это должно было уйти некоторое время, и девушек попросили зайти забрать платье попозже. Джули узнала, что хотя платье и было сшито за границей, но кружева на него пошли греческие. Джули ужасно обрадовалась, ей не терпелось рассказать Нику об этом совпадении, и они с Марией решили заехать к нему в офис.

Войдя в приемную, Мария проворно прошмыгнула мимо секретарши, попытавшейся было остановить ее, прямо в кабинет брата. Не дожидаясь, пока тот откликнется на ее стук, она распахнула дверь.

Ник стоял посредине комнаты и обнимал женщину. В руках он держал футляр, из тех, в которые обычно упаковывают ювелирные изделия. На звук открывшейся двери парочка обернулась к вошедшим.

Мария опомнилась первой.

— Прости, Ник, но ты сам сказал, чтобы мы к тебе заглянули.

Джули силилась что-то сказать, но у нее перехватило горло.

— Позвольте представить вам Шантель Нирцесес. Шантель, это моя сестра Мария и моя невеста, мисс Джульетт Уоткинс.

Шантель вежливо кивнула, Мария судорожно сглотнула, а Джули все еще не могла произнести ни слова.

Ник наконец разжал объятия. Он совсем не казался смущенным, что его застали с женщиной.

— Мне лучше уйти, — наконец выговорила Джули. Ее голос звучал тихо, но решительно.

Вернувшись на Стефос, Мария бросилась искать мать и дедушку, а Джули молча прошла в свою комнату. Она позвала Сибиллу и попросила передать миссис Андропулос извинения, что не выйдет к обеду. Она попросила также, чтоб ей принесли в комнату еду и что-нибудь от головной боли.

Обедая в одиночестве, Джули гадала, когда и каким образом Ник станет оправдываться. Время шло, не принося облегчения, и наконец она решила лечь спать, так и не повидавшись ни с кем из домашних. Ник даже не позвонил. Несколько раз она просыпалась и видела Ника у себя в комнате. Он не двигался, не произносил ни слова, и Джули не могла понять, он ли это на самом деле или ей снится во сне.

Наутро Джули проснулась совершенно разбитой. Часы на ночном столике показывали одиннадцать. Она позвала Сибиллу, и пока та готовила ванну, мысленно вернулась во вчерашний день. Как могло такое случиться? И что же теперь делать? И главное — почему Ник не пожелал объясниться с ней? Джули подумала, что, верно, Ник дожидается внизу ее пробуждения.