Скажи мне, где выход

Из-за двери доносилась знакомая «гр-р-р» музыка. Соседка дома, и ей не спится. Зато громкость того уровня, что можно шуршать, не боясь быть обнаруженной. Аккуратно отворив на пару сантиметров дверь, я заглянула в щелку. Кружевная растяжка на половину комнаты, и никакого следящего за входом взгляда. Отлично! Я протиснулась внутрь, прикрыла дверь и, прокравшись за ширму, увидела склоненную над столом спину и небрежно свисающий со стула серый пиджак. Глэдис быстро-быстро что-то писала, постукивая пальцами свободной руки в такт музыке. Если у этой музыки, конечно, вообще есть такт… Кажется, занята. Я приблизилась к заставленному разноцветными коробочками шкафу, рассматривая полку за полкой. Глэдис шумно смяла исписанный лист и швырнула назад, в кучу таких же шариков. Тут же зачеркала на новом, раздраженно хмыкая. Что она там делает? Я шагнула к ней, заглянула через плечо. Лежащий на столе лист бумаги покрывали похожие на руны символы, только шире и заковыристее. Для чего они? Солист пропел особенно страшное «р-р-р», Глэдис резко развернулась. В сгиб локтя впились стальные пальцы, дернув на себя. А-ай! Поверх платка что-то защелкнулось, холодно-металлическое. Накопитель странно кольнул и перестал ощущаться, на меня уставились два прищуренных глаза. Черт. Черт! Черт!!!

— Ага, — протянула она столь выразительно, что сомнений не осталось: невидимость слетела. — Интересно…

Я мотнула головой, мол, ничего интересного, и попыталась выдернуть свою руку. Какое там! Хватка у нее оказалась железная. Локоть ныл, обещая скорую боль и синяки, на запястье сиял тонкий серебряный браслет. Копия тех, что были на Кеннете, когда я его впервые увидела. Господи… Так глупо попасться, слов нет!

— Привет, — сказала я, чтобы хоть что-нибудь сказать. — Как… э-э-э… дела?

— Лучше, чем минуту назад, — насмешливо ответила дорогая соседка.

Я попятилась, точнее — нелепо шатнулась, Глэдис сильнее сдавила мою руку и рывком усадила меня в кресло, угрожающе нависнув сверху.

— Кто ты? — последовал жесткий вопрос.

— Не узнала? — растерялась я. — Лёна, твоя…

— Соседка драгоценная, — ехидно подсказала Глэдис. — Которой в списках учеников отродясь не было. Которую Легион разыскивает. Которая при отключенной магии с запрещенным накопителем разгуливает, применяя запрещенные артефакты.

Что, и платочек тоже?! Это ей еще про шарик неизвестно. Впрочем, уже не страшно. Одной запрещенной вещью меньше, одной больше.

— Так получилось, — робко прошептала я, совершенно не представляя, как оправдываться. Да и все равно не поверит. — Я ищу Ярушку. Ну, игрушку свою. Ты не видела?

Глэдис растерянно моргнула, выпустив мой несчастный локоть. Карман пиджака оттопырился, шарик звякнул, стукнувшись о телефон, и покатился. Боже, нет! Я ойкнула, она ловко нагнулась и, на лету поймав беглеца, потрясенно уставилась на него.

— Спасибо, — выдохнула я с облегчением, — его нельзя ронять.

— Ты хоть знаешь, что это такое?!

— Конечно, — отрапортовала я тоном круглой отличницы, — умножатель подпространственных частиц.

— М-да, — пробормотала Глэдис и торопливо убрала шарик на стол, словно боялась, что он вдруг взорвется прямо в ее ладони.

Смотрела она на меня уже не так, как прежде. Без явной опаски, что ли. А почему?.. Я бы на ее месте побаивалась. У меня вон полные карманы всяких демонических штук, а в голове пусто — ни одной умной мысли, как выпутаться. Самое то, чтобы сотворить какую-нибудь глупость. А если бросить поиски Ярушки и добытый шарик, в темпе вытащив из кармана портал… Нет, не сработает. «Кулон» с магией не подавал никаких признаков жизни, зато браслет стал ужасно горячий. Очень горячий!

— Накопитель выложи, — посоветовали мне, — пока ожог не заработала.

Сняла, пристроив на подлокотник, что еще было делать. Запястье вмиг успокоилось, кожа под платком прекратила пылать. Уф… Глэдис ухмыльнулась, стало ясно: того и добивалась.

— Честное слово, я в ни в чем не виновата, меня похитили…

— Да-а-а, — она фыркнула, — именно поэтому ты бегаешь невидимой по Междумирью, помогая похитителю. Как это называется?

— Стокгольмский синдром?..

— Гон и бред!

Я набрала в легкие воздуха, чувствуя, что готова расплакаться — от обиды и беспомощности. Зачем меня дернуло сюда вернуться? И кто вообще моя соседка?! С такими мгновенными реакциями и браслетами наготове!

— Что ты теперь сделаешь?.. — прошептала я одними губами.

— Ну, если я сдам тебя Легиону, — обронила Глэдис, вселив надежду словом «если», — то они меня в лучшем случае поблагодарят. А мне от их благодарности ни жарко, ни холодно.