Скажи мне, кто я

Директор Блэквуд стоит на возвышении перед учительским обеденным столом и окидывает всех собравшихся взглядом хищной птицы. Она несколько раз откашливается, словно призывая к тишине, хотя в зале и так тихо. Как же все это не похоже на шумное столпотворение, которое устраивается всякий раз, когда нас собирают в актовом зале в моей школе в Пембруке… Внутри у меня все трясется.

– Некоторые из вас удивляются, почему сегодня утром вас сняли с уроков. Другим все ясно, – говорит Блэквуд, оглядывая аудиторию.

Несколько преподавателей прислоняются к каменным стенам между мрачными портретами и полукруглыми окнами. Их взгляды устремлены не на директрису, а на нас. Среди них вижу Коннера, и у него такой же испытующий взгляд, каким он оценивал меня во время тестирования. Мне хочется съежиться на стуле, опуститься пониже, но я уверена, что кто-нибудь из учителей заметит это и сочтет признанием вины.

– Прошлой ночью был убит один из учеников, – ровным голосом, без малейшего намека на какие бы то ни было эмоции объявляет Блэквуд, и по толпе собравшихся пробегает волна изумления. – Стефано, – поясняет она.

Ученики вопросительно переглядываются, ерзают на стульях, и кажется, будто все одновременно начинают перешептываться.

Лейла глядит на меня с таким видом, будто впервые слышит эту ошеломляющую новость, и я стараюсь подражать ей. Черт возьми, как же у нее здорово получается!

Блэквуд снова откашливается, и в зале мгновенно опять воцаряется напряженная тишина.

– Я очень разочарована, что мы снова оказались в этом положении. – Ее тон кажется скорее раздраженным, нежели расстроенным. – Все вы начали чувствовать себя здесь слишком комфортно. Вы чересчур уверены в своей неприкосновенности, но уверяю вас, это не так. Наша тактика в ходе этого расследования будет нетипичной, так что не выдвигайте никаких предположений. Виновный или виновные будут выявлены и наказаны, что послужит уроком всем остальным.

Ее глаза на мгновение задерживаются на мне, и я чувствую, как кровь отхлынула у меня от лица.

Когда в день моего приезда Блэквуд у себя в кабинете упомянула о смерти учеников, я никак не думала, что она имела в виду убийство. В животе возникает неприятное чувство, и я с трудом заставляю себя не дергаться, не тереть руками лицо, не делать ничего, что показало бы, как мне дурно от всей этой ситуации.

– Вы лишаетесь права на частную жизнь и будете подвергнуты тестам и наблюдению в том месте и в то время, когда решим мы с доктором Коннером. То, что вы не видите охраны, вовсе не означает, что за вами не следят. – Блэквуд разглаживает складку на своем блейзере. – Какое-то время обеденный зал будет закрыт, и все блюда вам будут приносить прямо в апартаменты. Это все, что вам нужно знать. Все свободны.

Я надеюсь, что Лейла объяснит мне, почему речь директрисы была такой краткой, а манера такой холодной, даже жестокой. Никакого сочувствия к ученикам, потерявшим одноклассника, никаких заверений в том, что мы в безопасности; скорее все наоборот – нам только что дали понять, что мы не только в опасности, но и являемся подозреваемыми. Однако Лейла просто встает и вместе с другими учениками направляется к двери. Все молчат. Никто ни на кого не смотрит.

Кто-то постукивает меня по плечу, и я едва не подскакиваю до потолка. Резко оборачиваюсь, вижу, что прямо за мной стоит Коннер, и сердце уходит в пятки.

– Иди за мной, Новембер, – говорит он, и я замечаю, что из другого конца зала за мной наблюдает Эш.

* * *

Коннер ведет меня в кабинет Блэквуд. Занимаю кресло напротив стола Блэквуд, а Коннер садится возле стены, держа наготове папку и ручку. В горящем камине потрескивают поленья. В обычное время эта уже знакомая картина успокоила бы меня. Но холодность Блэквуд и Коннера и мрачная тишина убивают малейшее чувство комфорта в комнате.

Все мы так долго сидим молча, что мне начинает казаться, будто время в этот ужасный момент каким-то образом остановилось.

– Итак, Новембер, – наконец произносит Блэквуд. – Прошлой ночью ты покинула комнату после начала комендантского часа.

В висках молотками стучит кровь, все внутри дрожит. Мне всегда хорошо удавались беседы с директорами и завучами. И я достаточно часто вляпывалась в неприятности, чтобы знать, как себя с ними вести. Но это было тогда, когда худшим, что могло со мной произойти, было отстранение от уроков, а не наказание по принципу «око за око».

– Да.

Блэквуд складывает руки на столе.

– И погиб один из учеников.

– Я знаю.

– Откуда тебе это известно?

Я медлю с ответом.

– Вы только что сообщили нам об этом на собрании.

– Гм-м, – говорит она, а Коннер записывает.

Я тут же начинаю жалеть о своем ответе. Все тело снова покрывается потом, и мне кажется, что Блэквуд это чувствует и к тому же слышит каждую мою мысль. Единственное, что мне остается, это последовать совету Лейлы.

– Постойте. Вы же не думаете, что я имею к случившемуся какое-то отношение, да?

– Ах, не думаю? – переспрашивает Блэквуд и бросает на меня предупреждающий взгляд.