Скажи мое имя

– Это была не ложь. То есть… возможно, частично. На тот момент я уже понял, что не в силах себя остановить, но ещё не понял, что готов на что-то большее. Я попросил Руса остановить игру. Мне казалось, этого будет достаточно, чтобы успокоить свою совесть. Он не послушал. Тогда я решился дать шанс… нам. Не думал, что из этого что-то выйдет, не надеялся, когда соглашался на это твое: давай узнаем друг друга получше. Но это сработало. Я сам не понял, когда, но это начало работать. Впервые в моей жизни.

– Я не понимаю.

– Все было по-настоящему. Пусть началось из-за глупого соревнования, но все что было после того разговора в моем кабинете – настоящее. И в тот день, когда ты подарила мне запонки, я понял, что дороги назад нет. Это было болезненное осознание, словно все мои кости сломали, и они пытались срастись заново. Я понял, что придется во всем признаться Русу. Всем. И что когда-нибудь придется признаться тебе. Хотя я бы сделал что угодно, лишь бы ты никогда этого не узнала. И когда я подумал, что ты все узнала и решила мне так недостойно отомстить… Боже, я не знал, чего хочу больше: убить тебя или молить тебя о прощении. Но в итоге не сделал ничего из этого. Просто отпустил. Ты разочаровалась тогда во мне, я в тебе, никакого будущего больше быть не могло. В моих глазах была теперь только девочка, которая из чувства мести решилась на мошенничество. Я не хотел ее знать. И чувство вины, что именно я сделал это с тобой, отравило все годы после.

Я заканчиваю, и между нами повисает тягостное молчание. Лея смотрит на свои руки, добела сжимающие кружку с нетронутым чаем. Я жду ее реакции на мое признание.

Я буду ждать сколько нужно.

Глава 43

Алиса

Я уже знаю, какую власть имеют слова. Они могут вознести тебя до небес или разрушить твою жизнь. Так уже было однажды.

И вот опять.

Что мне делать с этим его признанием? Разве стало лучше, легче теперь? За столько лет я научилась жить с горькой правдой, научилась направлять свой гнев и обиду в нужное русло. Благодаря тем словам, много лет назад, у меня появилась цель, я точно знала, чего хочу и упорно к ней шла.

А он пришел и снова перевернул все с ног на голову.

У меня же был план. Через два дня должна была начаться моя новая прекрасная жизнь, где больше не будет бессонных ночей, сгрызающего меня чувства ненависти, испепеляющей жажды мести. А что делать мне теперь, а?

Я злюсь на него. Снова. Потому что опять оказалась в эмоциональной ловушке. Потому что сердце так громко стучит от этого его: все было по-настоящему. Потому что не прошло и часа, как я умирала от его нежных поцелуев, хотела их, дрожала от переполняющей меня эйфории. Господи, дай мне знак, как быть теперь?

– Мама! – разносится звонкое в дальней комнате.

Я подскакиваю с места и несусь к сыну, даже не взглянув на мужчину напротив. В темной комнате, освещенной лишь маленькой настольной лампой, мой ребенок плачет. Сидит в кровати весь мокрый и дрожит.

Я сажусь рядом, убираю прилипшие к его лбу пряди и поглаживаю по спине.

– Что случилось, милый?

– Мне страшно.

– Чего ты испугался?

– Бабушка Грейни…

– Какая бабушка? – недоумеваю я.

– Я смотрел плохой мультик на Ютубе. Только деду не говори. Он будет ругаться.

Матвей укладывается на постель и прижимается головкой к моим коленям.

– Не уходи, мам, вдруг, она снова придет.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что монстров не существует. Что их придумали люди, чтобы пугать других людей.

– Но ты все равно никуда не уходи, – шепчет малыш, вкладывая ладошку в мою руку. – И подержи меня за ручку.

– Хорошо, милый.

Я глажу его по голове и спине, пытаясь снова усыпить. Укладываюсь рядом и вглядываюсь в маленькое личико. Сейчас, когда глаза Матвея закрыты, можно легко представить, что он только мой сын, что его отца вообще не существует, что мы вдвоем в этом мире. Но я-то знаю правду. И осознание, что мужчина, сидящий сейчас в паре стен от нас, даже не подозревает о принадлежности к этому ребенку, сковывает ужасом.

Если я позволю остаться ему в своей жизни, он обязательно все поймет. Как вообще можно было не понять все с первого взгляда? Почему он даже не предположил, что это его сын? А может, подумал об этом, но так испугался, что предпочел не знать правду?

Во мне снова закипает гнев. И гнев – это хорошо, это знакомо, это безопасно, я знаю, как с ним справляться. Куда хуже та смесь из непонятных чувств, которую вызвал у меня недавний разговор. И поцелуи.

Лёгкая дрожь снова пробегает по телу, вызывая мурашки. Матюша уже крепко спит, о чем говорит приоткрытый ротик и ослабевшая в моей ладони ручка. А я все никак не соберусь с силами, чтобы встать и вернуться к мужчине, который только что перевернул мой устоявшийся мир наизнанку.

Я прикрываю глаза, пытаясь справиться с собой, снова взять в руки, проанализировать каждое сказанное им слово. И незаметно засыпаю.