Скажи мое имя

– Только пап, давай пока не будем маме рассказывать, ладно? А то начнется, – восьмилетка закатывает глаза.

– Эй, – одергиваю его. – У нас классная мама, она поймет!

– Ей Алина не нравится.

– Привыкай сын, ни одна девчонка не будет достойной тебя в ее глазах. Ладно, пусть это будет секретная операция.

– Операция "Ламба"! – с энтузиазмом кричит Матвей, отстегиваясь.

– Операция "Ламба", – киваю я. – Возьми учебники и к деду, ладно? Сегодня мы с мамой хотим побыть вдвоем.

– Ой, знаю я все, – ехидничает ребенок. – Мне уже восемь, если что. Я взрослый.

– Иди уже, взрослый.

Матвей вылезает из машины и салютует мне двумя пальцами, подмигивая. Загоняю тачку в гараж, беру цветы с заднего сидения и иду к нашему дому. Он пока не достроен, по факту в нем только коробка, да пару благоустроенных комнат, но это уже наше личное пространство. Без Санта Клауса и его бесконечного надзора.

Лея сидит в той же позе, в которой я оставил ее несколько часов назад. Склонилась над ноутбуком, активно барабанит по клавиатуре. В ее волосах воткнут карандаш, сдерживающий активные кудри, на носу очки для работы за компьютером. Наблюдать за ней в такие моменты – мое любимое хобби в последние годы. Сосредоточенной, собранной, домашней.

Ее маленький носик хмурится, изо рта вылетает едва слышное ругательство, а пальцы начинают активнее щёлкать мышкой.

– Опять не сохранила? – подаю голос от двери.

– Нет, скопировала не тот кусок. А-а-а-а, – раздраженно рычит она, не поднимая глаз. – Надо сегодня доделать этот блок!

Отрываюсь от дверного косяка и тихой поступью крадусь к чересчур напряженной женщине. Забираюсь на разобранную кровать сзади Леи и обнимаю ее одной рукой. Моя нагретая солнцем ладонь ложится на оголенный участок ее живота, ровно над спортивными штанами. Ее кожа, как всегда ледяная, уравновешивает мой жар. Утыкаюсь носом в обнаженное плечо, замечая мурашки на предплечьях.

– Не отвлекайте меня, Александр Германович, – шутливо поводит плечиком, отталкивая меня.

Вынимаю из-за спины цветы и закрываю ими экран перед ее лицом.

– Ах-х, – приглушенно выдыхает она. – Какая красота!

Утыкается носом в букет, сжимает его своими ладонями и глубоко втягивает воздух. Поворачивается ко мне с такой любимой улыбкой: теплой и восхищённой.

– Спасибо, – шепчет, касаясь губ.

Сладкая. Снова обедала клубникой, а теперь я пообедаю ей.

Запускаю руку в ее волосы, вынимаю карандаш, сдерживающий восхитительную копну. Вторая ладонь уже опустилась на грудь и поглаживает мягкие полушария. Лея мычит мне в рот, пытаясь что-то сказать, но лишь распаляет моё нутро. Черт, как же мне ее мало в сутках. Даже спустя годы.

Пробираюсь пальцами под спортивный топ и скольжу по прохладной коже вверх, очерчивая ребра. Лея дрожит в моих руках, выгибается, прижимается ближе с жарким стоном. Отпускаю ее рот и продвигаюсь дальше: подбородок, шея, ключицы.

– Мне… надо… – задыхается она. – О, что ты со мной делаешь, подлец.

Закрывает глаза и откидывается назад, впиваясь коготками мне в спину.

– Работа, – слабо сопротивляется она, выныривая из топа, когда я касаюсь языком ее груди. – М-м-м, надо сегодня доделать…

– Доделаем, – хриплю я, вжимая ее в постель.

По венам бежит раскаленная лава, член ломит от необходимости быть в ней. Ее пальцы уже вовсю орудуют с пуговицей на джинсах, поглаживая внушительный бугор. Прикусываю кожу на ее груди, затем ниже, еще ниже, обвожу языком пупок, она выгибается дугой. Стягивает с меня футболку, оставляет борозды от ногтей на спине.

Да, ещё.

Ее спортивные штаны – настоящее зло, на то, чтобы их снять уходит огромное количество времени, которое я не готов ждать. Поэтому просто спускаю их ей до колен, одним рывком переворачиваю жену на живот и хлопаю ей по заднице.

Лея то ли хихикает, то ли возбуждённо хрипит, но, тем не менее, эротично выгибает спину, приподнимая ягодицы, и трется ими об меня, пока я избавляюсь от джинсов. Все происходит за долю секунды: молния, боксеры, мой член в ней, ее громкий стон. Или мой.

От первого глубокого толчка сразу же простреливает затылок, сбегает волна дрожи по позвонкам. Фиксирую ее бедра и повторяю.

– Да, боже, – ещё один хриплый стон в подушку.

Пробегаю пальцами по ее влажной спине, захватываю затылок ладонью.

– Аррх.

Она вытягивает руки и упирается ладонями в изголовье кровати, двигаясь бедрами мне навстречу. Черт. Опускаюсь на нее, коленом раздвигая ноги шире, ныряю ладонью ей на живот. Наши тела, потные и достигшие идеального баланса температуры, скользят в одном ритме. Влажно, порочно, убийственно громко.

Вот для этого и нужен отдельный дом. Для громких криков, для влажных шлепков, для грязных словечек. Снова и снова, и…

– Еще, – просит Лея.

Она всегда просит ещё. Всегда больше, сильнее, жарче. А я никогда не могу ей отказать, потому что её тело – мой фетиш, ее жажда – амброзия, ее стоны – музыка. И мне тоже нужно ещё.