Скажи моей лошади. Вуду в обычной жизни на Гаити и Ямайке.

Я остро чувствовала, как важна этим простым деревенским людям атмосфера таинств и романтики. Жених и невеста знали друг друга с детства, и совместная взрослая жизнь была закономерным итогом их отношений. Понятное дело, что в таком банальном житейском сюжете вроде как не должно быть места таинству, и вряд ли супруги откроют друг в друге что-то ослепительно новое. И всё-таки в воздухе парил дух тайны, стараниями как соседей, так и виновников торжества. Смотрелось это как кружева на заборе, но и стремление этих людей сделать жизнь прекрасней было очевидно. На Ямайке такое происходит постоянно. Длительные добрачные отношения в конце концов завершаются свадьбой. Но всё же часто не хватает денег. Не на оплату свидетельства о браке, а на организацию полноценного свадебного торжества. Накопление необходимой суммы продолжается при наличии детей. И всё это время пара живёт и работает как законные муж и жена.

В доме веселились от души – пили, ели, балагурили. Заправлял всем тамада. Лицо невесты скрывала фата. Её так ни разу и не приподняли. Тамада открыл аукцион на право первенства в этой деликатной процедуре. Кто дал больше, тот и заглянул под покров. Утоление любопытства обошлось ему в шесть шиллингов. Серьёзная сумма для крестьянина, удивилась было я, но мне тут же разъяснили, что при таких играх под шиллингом подразумевается пенс. Торги продолжались ещё какое-то время, и каждый усердно делал вид, что ему ох как хочется полюбоваться вроде как девственно-юной свежестью того, что скрыто под фатой.

Когда с лица невесты сняли фату, мы покинули праздник. Жених взял с нас слово, что мы придём на «благодарение». Церемонию совершают на восьмой день после свадьбы. Все собираются у церкви ещё раз полюбоваться изяществом и красотой избранницы. В том числе и пастор с мировым судьёй. Они читают супругам лекцию о правилах семейной жизни. Только в этот раз новобрачная вместо фаты щеголяет шляпкой особого фасона. Счастливая чета благодарит земные и небесные силы за всё что было, есть и будет.

Однако на «благодарение» мы не попали, благополучно отчалив в летнюю резиденцию Клода Белла.

Там, на другой день, когда я отдыхала, любуясь видом на море, меня отыскал юноша с северо-востока Ямайки. Не помню точно, как так вышло, но мы заговорили о странностях любви. От него я узнала, что женщина, избрав карьеру, теряет женские качества. Вас, американок, настаивал он, погубили собственные мозги. Но и в остальном западном мире женская доля не лучше. Трагедия, по его мнению, в том, что при таких задатках и миловидности мы малопригодны как собственно женщины. После этих слов я выпрямила спину в уютном кресле, потребовав пояснений. Юноша явно пел с чужого голоса о вещах, знакомых ему чисто понаслышке.

– Нет, не «понаслышке»! – парировал сельский знайка. – Что я – мальчик? То, о чём я говорю, видно невооружённым глазом.

– Гнусный поклёп. Так и быть, валяйте, а я погляжу, куда заведут вас такие мысли.

– Ох уж эти грамотные европейки! Боятся роли, к которой предназначены! Так никчёмны, аж тошно делается! Нам, мужчинам, при решении глобальных задач ваш умишко ни к чему. А на деле надо ещё выяснить, имеется ли он у вас вообще. Правда, есть среди вас и те, кто шарит по ломбардам, выкупая мужские ловкие фразы и афоризмы, чтобы выдать их за свои собственные. Быть настоящей женщиной можно только рядом с гениальным мужчиной, но вам этого ох как не хочется.

Я хотела было назвать имена гениальных представительниц моего пола, но меня перебили.

– Эх, вы – куры слепошарые! Ходите под дамбой, не имея сил взлететь на гребень и увидеть, что это там шумит, с другой стороны. А там бушуют волны бескрайнего моря! И голос морской стихии кажется курочкам просто громким шумом. Открыв лишь частицу истины, они довольствуются ею до конца дней, так, словно узнали всю правду жизни. И умирают под стеной, так и не повидав необъятную стихию. Для них она просто шум не пойми откуда.

– Значит, по-твоему, все женщины тупицы, как я погляжу?

– Не все. Как правило, те, кто считают себя умнее всех. А западные мужчины тоже непонятно куда смотрят, позволяя вам губить и себя и других.

Я отреагировала неодобрительным фырканьем, вложив в этот бессловесный звук всё своё презрение.

– Европейские мужчины, а американцы тем паче – знают толк в любви не хуже любого из вас.

Теперь хмыкнул уже он.

– Ничего они не знают ни о любви, ни о том, как устроена жизнь.

– А как же Бернард МакФадден [23]? – ввернула было я.

Он снова фыркнул и продолжил. Это, мол, единицы, да и то по вершкам. Он сильно упирал на то, что мы пренебрегаем тем, что сам Бог велел. Мол, надо ещё удивляться, как европейки не разучились жить в супружестве и с другим полом сходиться. То ли дело Ямайка, где все знают, как это делается.