Скажи «нет»

Я в панике переводила взгляд от одной к другой.

Боже мой! Я закрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от ужаса.

На стене уже висело пять штук. И, судя по коробкам, которые стоят, прислоненные к перилам, еще столько же, если не больше, ждут своей очереди.

Я надула щеки, наблюдая, как Влад поднимает картину, старательно выбирает для неё место.

Честно признаться, это моя любимая. И она была на последней выставке, хотя я нарисовала её одной из первых. Девушка и волк. Точнее, одна из многих девушек с волками. Именно о ней тогда говорили Влад и Алина.

Волк — мой любимый образ.

— Даже если ты против, мне все равно, — он не обернулся, но обратился ко мне. Здесь ведь больше никого нет?

— Почему я должна быть против?

Я подняла глаза к тем, что в верхнем ряду. Три картины, где девушка один на один с тигром. Очень ярко, дерзко и… страшно. У меня до сих пор от одного взгляда на них бегут мурашки.

Тигр.

На всех трёх картинах он не одинаковый. Отличается цвет глаз и шерсти. Но что остаётся неизменным, так это жесткость, которую он воплощает. Его глаза смотрят со злостью и вызывают ужас. Внутри меня даже сейчас зарождается паника.

Не сложно догадаться, кого олицетворяет этот хищник.

Первое время я только и делала, что рисовала именно его, ведь меня изнутри сжигал страх. Сейчас меньше.

Во втором ряду — девушки с волками. У Влада, надо признать, впечатляющая коллекция моих рисунков. Шесть картин с воющими хищниками.

Волки тоже всегда разные. Белые, серые, бурые.

Девушка и волк…. Они либо смотрят друг на друга, либо повернуты головами в разные стороны, есть даже одна, где девушка и волк становятся единым целом, растворяясь друг в друге, поднимая головы навстречу лунному свету.

Но та картина, что нравилась мне больше всего, олицетворяет собой два мира. Внутри девушки целая вселенная, и внутри волка свой мир, а между ними пропасть.

— Не могу спокойно смотреть на неё, — Влад вырывает меня из своих раздумий, увидев, что я заинтересованно разглядываю картину.

— Почему? — спрашиваю скорее машинально.

— Взгляд волчицы, — Влад указывает на него пальцем, я подхожу ближе, останавливаясь возле него. — Она смотрит так, будто они потеряли друг друга.

— Потеряли? — эхом отзываюсь я.

— Да, это два человека, которые не вместе.

Я перевожу взгляд на Влада. Странно, но я не чувствую неловкости после того, что произошло неделю назад. И Влад не шарахается от меня. Он спокойно стоит, скрестив руки, и делится своими наблюдениями.

— Влюбленные?

— Нет, — он качает головой, — я так не думаю. Скорее, кровные родственники.

— С чего ты взял? — я искренне удивляюсь.

— Посмотри, как смотрит волчица на девушку, — Влад снова указывает пальцем.

— Волчица? Почему не волк? — только замечая, пищу я, внезапно потеряв голос. Я слышала много теорий относительно своих картин, но впервые слышу, чтобы кто-нибудь попал в самое яблочко.

— Не знаю, — он пожимает плечами, — но мне так кажется. Её взгляд напоминает мне больше материнский, чем влюбленного парня.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы не закрыть рот руками.

— Что-то случилось, — говорит Влад, задумавшись, — что-то печальное. Они не в месте, но очень хотят вновь объединиться. По крайней мере, художница хочет встретить свою волчицу-мать.

— Она умерла?

— Волчица? Думаю, что нет.

Моя нижняя губа предательски задрожала.

— Но что бы ни случилось, в этом нет ничего хорошего.

— А это? — Я показываю на тигра, чтобы сменить тему материнства.

— Тигр. Я называю его Шерханом.

— Как в Маугли?

— Да, — Влад улыбается, но как-то грустно. — Мне кажется, что он враг.

— Чей враг?

— Автора. Я не могу объяснить это, но когда смотрю в его глаза, я чувствую то же самое, что и художница. Она его боится. Он преследует её, как Шерхан Маугли. И если у Инны связь с матерью-волчицей, то здесь полный разрыв.

Я наклоняюсь к остальным картинам, делая вид, что рассматриваю. А на самом деле я пытаюсь собраться с духом. Как Влад смог так легко понять меня? Неделю назад он кричал, что видит мою сущность. И он не ошибся, просто не знает, что это я.

— Почему у тебя здесь только её рисунки?

— Я не люблю живопись.

Я резко поднимаю туловище.

— Но…

— Картины Инны для меня особенные. Они не просто «живопись», — он делает знак кавычек пальцами, — я чувствую их, понимаю. Когда Алина притащила меня на её первую выставку, я думал, что это опять очередная муть. Но нет. Стоило мне увидеть первую работу, и я завис.

Влад поворачивается ко мне лицом, надеясь увидеть моё… Непонимание? Или призрение? Осуждение? Смех? Но он не видит ни того, ни другого. И тогда Влад продолжает:

— Я почувствовал связь с ней. Будто она говорит со мной, просит моей помощи. Она одинока и несчастна. И нет никого рядом с ней, кто бы согрел, утешил. Она скучает по волчице и боится этого тигра.

Влад смотрит пристально, выжидает. Я тоже не моргаю. Я вижу, как двигаются его губы, когда он произносит эти слова, и я готова простить ему все то, что он сказал в нашу первую брачную ночь.