Скажи пчелам, что меня больше нет

— Господи Иисусе! — прошептал Йен почти беззвучно.

Однако Брианна услышала. От ужаса у нее потемнело в глазах. Собрав все силы, она еще раз крикнула:

— Папааа!

— Явились, наконец, — послышался откуда-то снизу сердитый шотландский голос. — Надеюсь, вам удалось добыть на обед индейку. Потому что олениной нам сегодня полакомиться не суждено.

Брианна бросилась на землю и осторожно выглянула вниз. Отец стоял на узком уступе футах в десяти от вершины утеса — на том самом месте, где она совсем недавно пила воду. Голова закружилась от облегчения. Его хмурое лицо осветилось улыбкой при виде дочери.

— Все в порядке, малышка?

— Да. Но индеек мы так и не подстрелили. Лучше расскажи, что случилось с тобой!

Джейми был взлохмачен и сплошь покрыт царапинами; руки и лицо в пятнах и потеках засохшей крови, рукав порван. Правый ботинок отсутствовал, по голени струилась кровь. Он глянул вниз с уступа и снова помрачнел.

— Dia gam chuideachadh[14], — кивнул он подбородком на возню в зарослях. — Не успел я снять шкуру с убитого Йеном оленя, как этот жирный лохматый дьявол вылез из кустов и отобрал у меня добычу.

— Cachd[15], — с отвращением произнес Йен, который сидел на корточках рядом с сестрой, не сводя глаз с шиповника.

Брианна на мгновение отвлеклась от отца и с трудом разглядела сквозь заросли огромное черное существо, сосредоточенное на своем занятии; кусты трещали и подрагивали, когда хищник яростно терзал оленью тушу. В густой листве мелькнула трясущаяся нога с копытом.

Даже мимолетного взгляда на медведя хватило, чтобы ощутить скачок адреналина. Все тело напряглось, кровь отлила от головы. Стараясь дышать глубже, Брианна чувствовала, как по спине струится пот. Сжимающие металлический ствол ладони тоже повлажнели.

Когда она совладала с эмоциями, Йен как раз спрашивал дядю о раненой ноге.

— Пнул его в морду, — коротко ответил Джейми, бросив неприязненный взгляд на кусты. — Он обиделся и хотел отхватить мне ногу, но ему достался только ботинок.

Йен затрясся в беззвучном смехе.

— Понятно. Тебе помочь, дядюшка?

— Не надо. Я жду, когда этот mac na galladh[16] уберется восвояси. Там мое ружье.

Йен понимающе кивнул. У Джейми было отличное длинноствольное ружье из Пенсильвании. Неудивительно, что он готов ждать хоть до второго пришествия. К тому же упрямства у него побольше, чем у медведя. Брианна хихикнула про себя от этой мысли.

— Вы идите, — сказал Джейми, глядя на них снизу. — Я маленько задержусь.

— Думаю, сумею попасть в него отсюда, — предложила Брианна, оценивая расстояние. — Убить не убью, но заряд картечи может обратить его в бегство.

В ответ раздалось насмешливое шотландское фырканье.

— Даже не пытайся, — предостерегающе замахал рукой Джейми. — Так ты его только разозлишь. Если я запросто спустился по склону, то и он легко заберется наверх. Идите! А то у меня уже шея затекла с вами говорить.

Бри искоса взглянула на кузена, и тот едва заметно кивнул, понимая ее нежелание оставлять наполовину босого отца одного на уступе в десяти шагах от голодного медведя.

— Мы составим тебе компанию, — заявил Йен.

Не дожидаясь дядиных возражений, он ухватился за растущую на склоне молодую сосенку и ловко спрыгнул на уступ. Его обутые в мокасины ноги без труда нашли опору.

Брианна последовала примеру брата: сначала бросила отцу дробовик, а потом спустилась сама, хотя и не так быстро.

— Дядя, что же ты не прикончил его своим кинжалом? — удивился Йен. — «Убийца медведя» — кажется, так тебя прозвали индейцы-тускарора?

Бри с облегчением заметила, что к отцу вернулась привычная невозмутимость; он удостоил племянника насмешливым взглядом.

— Слышал поговорку о том, что с возрастом к мужчине приходит мудрость? — спросил Джейми.

— Ну да, — недоуменно хмыкнул Йен.

— Так вот, если не станешь мудрее, то до старости вряд ли доживешь, — пояснил Джейми, прислоняя дробовик к скале. — А я достаточно стар, чтобы понимать: глупо вступать в смертельную схватку с медведем из-за оленьей туши. Дочка, у тебя не найдется чего-нибудь съестного?

Бри совершенно забыла о маленькой сумке через плечо: порывшись, она выудила оттуда пресные лепешки и сыр, которыми ее снабдила Эми Хиггинс.

— Присядь, — сказала она, вручая отцу еду. — А я пока взгляну на рану.

— Ерунда, — отмахнулся Джейми. Однако послушно сел, вытянув раненую ногу. Возможно, был слишком голоден, чтобы протестовать, или благодаря жене привык терпеть назойливое лечение.

Рана действительно казалась неопасной, хотя на голени был глубокой порез и пара длинных царапин: видимо, след от зубов медведя. При мысли о ноге отца в медвежьей пасти Бри стало дурно. Лекарств она с собой не брала. К счастью, в сумке нашелся большой носовой платок: смочив его в струившемся по расщелине ручье, она как могла промыла рану.