Скажи 'Сабикон'

- Впрочем, чего тут воровать-то? Да и не припомню, чтобы Литвинский о таких вещах задумывался.

Через двадцать минут Олег безо всякого удовольствия откупорил третью бутылку и сходил на кухню, измерить раскрытую настежь форточку.

- Тридцать на пятнадцать. Даже при его худобе - совершенно невозможно.

Прикончив последний огурец, он нарезал половину сырного круга, распечатал коньяк, сделал несколько глотков, поморщился и вернулся к пиву.

- Заперся где-нибудь в шкафу и хихикает надо мной. Хотя шкафов тут нет. Как и антресолей.

За окном зарозовел закат, усилившийся ветер шелестел ветвями цветущей белой сирени.

- "На всякий случай прощай". Что это еще за случаи такие?

На седьмой бутылке Олегу стало совсем тошно. Ему казалось, что пустая квартира с укором смотрит на гостя, удобно развалившегося на чужом матрасе, в то время как хозяин пропадает в неведомых далях. От выпитого голова уже заметно кружилась, мир казался простым и правильным. Душа требовала незамедлительных и смелых поступков.

- Ладно. Попробую. В конце концов, что я теряю? - он бодро вскочил и, встав на яркое солнечное пятно на полу, нарисовал вокруг себя кривоватую окружность.

Начерченная мелом линия плотно задымилась, образовывая живой колышущийся кокон.

- Сабикон, - прошептал он, ошарашено пялясь в серую пустоту и прижимая к груди кувшинчик с коньяком.

Кокон возмущенно загудел, завибрировал и лопнул, обнажая изменившуюся действительность. Комната исчезла. Вокруг простиралась неспокойная поверхность океана, булькающая, бурлящая и ревущая в косых струях дождя. Неподалеку виднелась полоска сумрачного песчаного пляжа.

Несколько мгновений Олег висел в воздухе, а потом упал вниз, от неожиданности выронив и мелок, и кувшин. Тяжелые, с толстой подошвой, ботинки тянули на дно, волны захлестывали с головой, но осознание того, что спасение близко, придавало силы. Он пыхтел, отдувался, сопел и греб, греб... Ему уже начало казаться, что он не выплывет уже никогда, как его колено стукнулось обо что-то твердое и скользкое, оказавшееся большим валуном.

Выбравшись на берег, Олег мешком упал на песок и некоторое время пролежал неподвижно. Дождь хлестал, не переставая. Отяжелевшие от воды рубашка и штаны липли к телу, вызывая озноб. Не прошло и минуты, как зубы Олега принялись выбывать замысловатый ритм.

- Как всегда, - мрачно проговорил Олег. - Как всегда я забыл дома зонтик.

С ненавистью глянув на обильно истекающее влагой небо, он потрусил в сторону дюн, и сразу за порослью карликовых ив его взору открылась дорога.

Дорога была так себе. Неизвестная команда строителей не озаботилась покрыть ее ни асфальтом, ни, хотя бы, гравием, потому в данный момент она представляла из себя череду грязных раскисших луж.

- Средневековье. Ранний период. Интересно, что здесь забыл Литвинский? Хочет вывезти отсюда десяток каких-нибудь доисторических блох? И куда мне теперь, спрашивается, идти?

Охая и постанывая, он двинулся было по обочине, но тут холодный ливень сменился градом. Взвыв в голос, Олег с ловкостью коалы полез на ближайший дуб, чья крона ненадежно, но укрывала от непогоды. Но долго рассиживаться среди ветвей не довелось - на горизонте замаячила диковинная колымага, больше всего напоминающая уродливый шишковатый пень на колесах. Олег обрушился с дерева на дорогу и принялся энергично размахивать руками.

- Ау! Эгегей! В вагоне!

Колымага остановилась и тоненькие корешки, бахромой опутывающие ее днище, немедленно зарылись в грязь. Кожаные занавески гостеприимно раздвинулись и Олег, не раздумывая, нырнул внутрь. Чьи-то руки заботливо помогли ему сесть, кто-то накинул на плечи одеяло, кто-то поднес чарку с дымящимся густым напитком. Невнятно бормоча благодарности, Олег стянул с себя промокшую рубашку и ботинки, и только потом поднял глаза на своих спутников.

- Ёееексель-моксель, - только и смог вымолвить он. - Неужто горячка?

В карете сидело трое мужчин - очень высоких, стройных, с длинными вьющимися волосами. Заколотые на висках локоны приоткрывали уши - изящные, заостренные уши эльфов.

- О, юная лиственница, это еще кто? - изумленно воскликнул один из них.

- Странный тип лица, - заметил другой. - Наверняка мутация.

- Сложение дубообразное.

- Волосы короткие! Фи! Какая мерзость!

- Да это ж карл! - вскричал третий эльф - нежный золотистый блондин, Легендарный карл-лазутчик.

От возмущения Олег обрел дар речи.

- Какой я карл?! Я не карл!

- Обратите внимание на характерную форму челюсти, - продолжал белокурый. - И на кисти рук. Истинно карльи руки!

- Говорю же вам - я не карл!

- Коренастый разлапистый коротышка, - настаивал блондин, неповоротливый чурбан. Как и все карлы.

- Это я-то разлапистый коротышка? - взбеленился Олег. До сих пор он считал себя юношей рослым и атлетически сложенным.

- А сам-то ты кем себя считаешь? - поинтересовался молчавший до того седовласый старец.

- Я - человек! Хомо сапиенс!

Эльфы разом замолчали, и на их лицах появилось одинаковое соболезнующее выражение.

- Еще и безумный, - заметил кто-то, - настоящая находка.

- Вы не понимаете! Я из другого мира!