СКАЖИ САМА…

– Я знаю Рейфа как самого себя, доподлинно знаю, что он за человек, – поэтому-то и уверен. Безусловно, ему известно, что вы с Дэвидом были партнерами в одном из полицейских подразделений. Он знает, что Дэвид погиб, исполняя долг, и что вы каким-то роковым образом связаны с этим. К тому же было бы странно, если бы он не сделал своих выводов из ваших ночных кошмаров. Но все это никак не связано с сегодняшним вечером. – Джеб слегка усмехнулся. – Возвращаясь же к тому, что вас волнует, повторяю: Рейф ни о чем таком со мной не говорил.

– Тогда откуда же… – растерянно прошептала она, недоверчиво качая головой.

– Откуда я все это знаю? – Джеб поморщился и пожал плечами. – Полагаю, оттуда же, откуда вы знаете мою историю. Слухами земля полнится… Как это ни смешно и ни печально, но внутри суперсекретной организации почти нет секретов. Я, конечно, больше не принимаю активного участия в жизни "Черного дозора", но кое-что до меня доходит. К тому же у меня есть весьма надежный источник…

– Саймон! – выпалила она.

– Конечно, – спокойно признал Джеб. – Но сделал он это только потому, что очень вас любит и беспокоится за вас и считает, что я могу понять и, возможно, помочь.

– Значит, вы знаете гораздо больше, чем можно излечь из простых слухов. Знаете, что я сделала. – Валентина даже не заметила, как ее ногти впились в его руку, оставив на ней глубокие следы. – И знаете, чего я не смогла сделать.

– Знаю.

Набрав, как для прыжка в воду, в легкие воздуха, Валентина наконец задала вопрос, которого он ждал с самого начала:

– А вы бы смогли? Тогда, много лет назад, когда маньяк держал пистолет у головы Николь, если бы рядом не оказалось партнера, вы бы выстрелили?

Несколько минут Джеб молчал, глубоко задумавшись, понимая, как важен для нее его ответ и чего она так жаждет услышать, но, когда он наконец заговорил, голос был жесткий и уверенный.

– Мог ли бы я выстрелить в Тони, даже несмотря на то, что он был когда-то моим ближайшим другом? – Его голова резко дернулась в утвердительном кивке. – Отвечаю: да! Застрелил ли бы я Тони, зная, что, каким бы он ни стал, во что бы он ни превратился, он все-таки брат Николь? – Он крепко сжал руку Валентины и заглянул ей в глаза. – Да! Я, ни минуты не колеблясь, убил бы Тони за то, что он сделал и мог сделать в дальнейшем. Но смог ли бы я выстрелить, зная, что, если моя рука дрогнет и я ошибусь хоть на миллиметр, именно моя пуля убьет Николь?

Отпустив ее руку, Джеб резко поднялся и стал ходить взад и вперед. Спокойствие и умиротворенность сада куда-то исчезли – такое от него исходило напряжение. Повернувшись, он посмотрел в сторону дома, где, видимая через окно столовой, суетилась веселая и счастливая Николь, обязанная жизнью только решительности и верности глаза и руки его напарника. Митча, а не его, Джеба Теннера.

Перед глазами непроизвольно возникла картина, тысячу раз виденная в уме с тех пор, но от этого не менее страшная. Все было настолько реально, как будто бы снова разыгрывалось перед ним.

Митч Райен. Мэттью. Его напарник, член "Черного дозора".

И Тони Коллсон. Друг, брат. Убийца детей.

Борьба.

Выстрелы.

Кровь. Кровь везде.

Тони погибает.

Николь остается в живых.

Джеб снова поглядел через окно на Николь, прислушался к доносившемуся из дома смеху, потом опустил голову и стал внимательно изучать землю, как будто пытаясь прочесть на ней ответ, потом снова уставился невидящим взглядом в окно. Множество раз за эти годы он задавал себе этот страшный вопрос.

– Смог бы я выстрелить? Не знаю. Господи, я не знаю, – прошептал он чуть слышно.

Валентина всем сердцем чувствовала его боль и растерянность, слишком многое ей пришлось пережить самой, и все-таки она не могла не спросить:

– Даже по прошествии всех этих лет? Джеб, казалось, с трудом оторвал взгляд от окна и тяжело посмотрел на взволнованное, измученное лицо своей гостьи. Он сознавал, как она ждет его слов, как многое для нее от них зависит, но у него не было готового и ясного ответа.

– И через сто лет я все равно не смог бы ответить, Валентина. Я не знаю.

– Если бы рядом никого не было, если бы у вас не было выбора…

– Колебался бы я? – Неожиданно он приподнял ее лицо за подбородок и внимательно посмотрел в ее темные от страдания глаза. – А разве найдется кто-нибудь, кто бы не колебался?

– Я. – Ее голос был лишен какого-либо оттенка, совершенно безжизненный. – Я не дрогну. Теперь – нет.

– Железная О'Хара? Выстрел без сомнений и колебаний? – Джеб глубоко вздохнул. – Я так не думаю, – произнес он после паузы. – Хотя, пожалуй, если не будет выбора, вы действительно не дрогнете.

– О, мудрец! К такому выводу вы пришли путем дедукции? – без вызова спросила Валентина.

– Все гораздо проще, – улыбнулся он. – Доказанный факт.

– Вспомнили о Кони Маккаллум?

– Но ведь ради спасения ее жизни вы ждали целый день. И были сто раз правы, что ждали.

– Только в этот раз.

– Может быть, каждый раз, – поправил Джеб. – И может быть, особенно в случае с Дэвидом.

– Все эти предположения гроша ломаного не стоят и все равно уже ничего не изменят.