Скажи смерти «Да»

Пунктуален — ровно пять дней прошло. Восемнадцатое января — и никаких изменений за эти пять дней. “Друзья” мои до сих пор молчат — думаю, что именно благодаря тому, что как раз накануне встречи с Ханли домашний номер мне поменяли. Для ФБР, если все же они слушают, это пустяк, они его легко узнают, а вот мои друзья хрен где его возьмут, а мобильного моего, точнее двух мобильных, у них и так не было. Так что захоти они мне что-то отправить — а они наверняка хотели, уж больно давно молчат — хрен бы у них чего вышло. И все, что им остается, — это или воспользоваться моим почтовым ящиком, поскольку адрес им наверняка известен, или попытаться встретиться со мной в городе. Первый вариант не подходит, поскольку надо светиться и попасть в высматривающие местность перед домом камеры — а это уже доказательство. Подошел конкретный человек, положил письмо, а в письме то-то и то-то — это для них стремно. А искать меня в городе — тоже не выход.

Бодигарды мои слежки вроде не видят — я спрашивала, изображая изредка одержимую манией преследования, и всякий раз получала отрицательные ответы, — не исключено, что за мной следят все же, просто каждый раз в новой машине. Сложно, что ли, взять в прокате? Да и маршруты у меня не настолько запутанные, чтобы выявить слежку, — в принципе, езжу я в одни и те же места, в один салон красоты, по одним и тем же бутикам и ресторанам. С тех пор как сменила телефон, в город выбиралась каждый день — зная, что прятаться нельзя, так для меня самой хуже. Расклеиваться начинаю, как попавшая под сильный дождь некачественно сделанная кукла.

Это я к тому, что даже проследи меня — что они, будут подходить ко мне в ресторане или прятаться в салоне под массажную кушетку или в примерочную в бутике? В принципе, в ресторане могли бы подойти — охрана все равно за соседним столиком, мне так удобней, да и не хватало еще есть с ними, и так устаю от их не слишком навязчивого, но все равно общества. Но для Ленчика и этот вариант тоже нехорош, ему бы лучше позвонить, так что смена телефона была правильным шагом.

Да нет, конечно, правильный ход был с телефоном — я даже никому его давать не стала, ни Стэйси, ни Мартену. У обоих мой новый мобильный есть, а старый я сдала все же, осознавая его бесполезность. Стэйси, Мартен, Ханли, Бейли, босс из охранного агентства — вполне достаточно. Если дела по работе — позвонят на студию, но, честно говоря, никому я по этим делам не нужна и появляюсь там редко. Мартен, кажется, чувствует, что не все в порядке, потому что я попросила его отложить решение по новому фильму до первого февраля. Долго объясняла, что у Юджина в Москве проблемы с бизнесом, вызванные смертью Джейкоба, и надо их уладить. И ругала русскую бюрократию и чиновников-взяточников. Звучало это убедительно. А может, и не стоило бы, если бы он мне не сообщил потом, что разыскивал тут меня конгрессмен Дик, но оказалось, что я сменила номер.

— С тобой правда все о’кей, Олли? Охрана, смена номеров, новый мобильный, перенос окончательного решения по фильму?

— Это мои проблемы, — заметила спокойно, зная, что фраза необходимая и самая что ни на есть ходовая тут. — Но если откровенно, то все о’кей. Немного волнуюсь за Юджина, Москва — такое опасное место…

— Да, да, я понимаю. Я не стал давать Дику твой номер — решил, что я не могу это сделать без твоего ведома. Так что позвони ему сама, пожалуйста. Кстати, ты ведь заручилась его поддержкой — может, пора ею воспользоваться?

— Я ведь сказала, Боб, — пока никаких проблем нет и, надеюсь, не будет. В любом случае, Дик ведь не сможет устранить проблемы с российской бюрократией и сделать так, чтобы Юджин поскорее вернулся?

Улыбнулась широко, приглашая посмеяться над шуткой, и он хихикнул вяло, но я чувствовала, что он не верит. Я бы, наверное, тоже не поверила, постоянно видя его, например, в сопровождении охраны, зная, что он меняет все телефонные номера. К тому же он ведь помнит, с каким энтузиазмом я предлагала приступить к съемкам нового фильма — еще до Яшиной смерти, — и все, что тормозило нас тогда, это только отсутствие окончательной ясности по поводу того, окупится ли первый фильм. Но ясность давно есть — около пятнадцати миллионов прибыли, бешеный успех, на его и мой взгляд, — а я все молчу, не в первый раз пропуская мною же назначенные сроки, отодвигая их все дальше и дальше.