Скажи смерти «Да»

Нет, не берет. А вот наручники берет, и плетку тоже, и рассматривает с интересом. Она протягивает ему руки — профессионально он их надевает, в мгновение ока, и улыбается, довольный собой. Понятно теперь, почему он себе выбрал такое место работы. О, великий Зигмунд Фрейд!

Девица нагибается призывно, а он ждет чего-то. Ну давай же, давай! Класс — стегнул пару раз, и хотя слышимость нулевая, слышу ее фальшивые стоны. Он, правда, застеснялся тут же — сильны все же в человеке комплексы, не дают расслабиться, даже когда, казалось бы, можно это сделать — он развернул ее к себе, и она его ртом довела до оргазма, потратив на это еще минут двадцать.

С чего это я сказала, что он ничего в постели? Если только в том смысле, что “ничего” и значит “ничего”, то есть ничего особенного.

Ладно — сорок минут, пятьсот баксов. Из них минимум триста наши с Корейцем, хотя точных цифр я не помню. И вдруг ощущаю себя меценаткой: неплохо девицы зарабатывают в моем заведении, а? Тысяч так по десять, как минимум, у них в месяц должно выходить — и это уже за вычетом оплаты квартиры и еды. Вечер танцуют, вечер эскорт-услуги, если есть спрос, а нет, так те же танцы. Очень неплохо.

Бог с ними — клуб мне больше не нужен. Но службу он свою сослужил — и эта кассетка будет лучшим средством сдержать ретивость мистера Бейли, специального агента ФБР. Когда Юджин вернется, надо будет с ним переговорить на эту тему — может, проще его закрыть, этот клуб, а потом продать, чтобы не опасаться ничего? Жаль, конечно, — хотелось бы поднять секс на такую же высоту, на какую в свое время подняли меценаты театр и живопись, хочется, чтобы он считался таким же искусством. Увы, увы…

— Да, Дик, конечно, узнала. Очень рада вас слышать. Как я насчет того, чтобы встретиться в воскресенье? Мне перезвонить Бобу? А, вы имеете в виду вдвоем? С удовольствием, конечно, с превеликим удовольствием. Да, я понимаю, что в публичном месте этого лучше не делать. Знаете — приезжайте ко мне, вот мой адрес. Обед с меня, обещаю. Как насчет мексиканской кухни? Отлично, в воскресенье в восемь. Договорились, Дик, до встречи…

Долго он собирался — обдумывал, связываться со мной или нет, и желание победило? Мне почему-то сразу показалось, что похотлив наш конгрессмен, — впрочем, так же, как и наш президент, которого уже столько девиц обвиняли в сексуальных домогательствах, что я со счету сбилась. Последняя, не помню, как ее зовут — Пола Джонс, что ли? — уверяет, что он снял перед ней брюки и хотел, чтобы она сделала ему минет. И лучшим доказательством своих слов считает то, что может предоставить описание полового органа мистера Клинтона. Интересно, что в нем такого запоминающегося — цвет, размер, или легкомысленная татуировка, или изящное золотое колечко, продетое сквозь плоть? Вот что значит иметь молодого президента — ни от Никсона, ни от Форда, ни от Рейгана такого, кажется, и не ждал никто. А вот Кеннеди тоже был хорош — одна связь с Монро чего стоит. Да и до нее он, наверное, не застаивался. Почему-то не удовлетворяла его великая красавица Джекки. Думаю, что и Онассис-то на нее польстился потом только потому, что она считалась суперкрасоткой, да к тому же вдовой Кеннеди.

И что же мы будем делать с Диком? Компромат на Бейли у меня есть — хотя вот уже второй день задаю себе вопрос, компромат ли это: он ведь холостой и имеет право трахать кого угодно, кроме тех, кто относится к числу подозреваемых в том или ином прегрешении. Другой вопрос, что он за это платит деньги и это видно — а заодно искусственный член поглаживает, и плеткой пользуется, и наручниками, хотя и без фантазии. На мой взгляд, достаточно для того, чтобы можно было обвинить его в извращениях, — но это ведь не я буду решать. И сработает или нет пленка в случае нужды? Чем дальше, тем больше у меня сомнений по этому поводу.

Он мне, кстати, перезвонил через день после посещения стриптиза, видно, день ему на обдумывание ситуации был нужен, или не решался, или думал, что глупо поступил, и, разумеется, не догадывался, что запись его акта у меня. Но я от встречи отговорилась, перенесла на сегодня. Ладно, потеряю еще один вечер, выслушаю его рассказ, хотя он свое приключение от меня наверняка скроет, и сообщу под конец, что завтра-послезавтра прилетает Юджин. Если он слушает мой телефон, то должен как-то среагировать, потому что звонка на самом деле не было, — я тут же пойму, прав ли был Кореец в своих подозрениях. А Джеку дам понять, что более личная встреча у нас с ним обязательно будет, потому что он мне очень понравился, — будет, но не сейчас, как-нибудь потом.