Скажи: «Убей меня»

Егор догадывался, что парень Линды может стать обузой, но сегодня сосунок превзошел все ожидания. Кажется, они стали действительно близки. Провожает Линду до дома, словно сторожевой, и раздает команды ее окружению. Мальчишка быстро освоился и почувствовал себя хозяином положения. Прошло что-то около двух недель с их встречи возле торгового центра, когда он еще смотрел на Егора совершенно растерянным щенячьим взглядом. Для мужчины существует только один повод так быстро осмелеть рядом с женщиной, и Егору не хочется думать об этом. Погруженный в свои мысли, дизайнер на автомате преодолевает дорогу до дома. На одном из светофоров он задерживается, не замечая переключения на зеленый свет, из-за чего позади кто-то нетерпеливо сигналит. Егор подскакивает на сидении, и в мозг снова врываются ревущие звуки шоссе, теперь он берет себя в руки, и остаток пути ведет максимально сосредоточено. Не хватало еще попасть в аварию.

Ему нужно привести нервы в приемлемое состояние, поэтому по прибытии Егор разбирается с самым необходимым и тут же отправляется в мастерскую на первом этаже. Он включает графический планшет, располагается на мягком кресле в углу и начинает эскиз.

В его профессиональные обязанности не входит сборка мебели, а только разработка дизайна и конструкции моделей, но ему нравится приходить сюда, держать в руках материалы разной текстуры, ощущать пальцами гладкие отполированные поверхности и шершавые необработанные срезы, теплые детали из древесины и каркасы из холодного металла, глянцевые кожаные обивки и упругие наполнители, а потом менять их по своему желанию, превращая в шедевр. Это успокаивает.

Мастерская отличается от других комнат в доме. Первое, что бросается в глаза – это ее нарочитая простота. Обыкновенное рабочее помещение, почти сарай. И почему-то только здесь идеальный порядок ему не требуется, чтобы привести в порядок себя. Место полного уединения, которое не посещает даже Софья, а дизайнеру как раз сейчас не хочется видеть никого.

Некрашеные стены, засыпанный опилками пол, большой форматно-раскроечный станок для резки ДСП посередине, а в ящике в углу электролобзик и ручной фрезерный станок для обработки фигурных деталей поверх груды других инструментов.

Егор напряженно хмурится, стараясь вспомнить все прекрасные черты девушки, ожидающей свершения своего приговора на втором этаже, и увековечить их в своем творении. Это и есть торжество справедливости. Начало лучшего мира, такого, каким он должен быть изначально.

И вот сияющие завитки золотистых волос превращаются в спинку из резной древесины, мягкие губы, неестественно пухлые, в сидение из окрашенной бледно-розовой кожи, родинки над губой рассыпаются замысловатым узором, манерно изогнутые запястья перетекают в причудливые изломы на подлокотниках, но Егор никак не может избавиться от чувства, что что-то все время идет не так.

С какой стороны ни посмотри, как ни старайся откорректировать детали, совершенно ясно, что стул получается вульгарным, кричащим и пошлым. Это чертовски бесит. До самого вечера он торчит в мастерской в безуспешных попытках довести идею до ума. Дизайнер то нервно вскакивает и принимается бродить из угла в угол, то садится снова за планшет, сгорбив спину. Напускает на себя серьезный вид и что-то безотрывно, сосредоточено чертит на экране. Не то, совсем не то. Он со злостью швыряет в стену дорогой планшет. Тот с треском отскакивает и приземляется на жесткий пол. По экрану расползаются трещины, но Егор даже не смотрит в эту сторону, распахивает дверь и поднимается на второй этаж. Ему нужно освободить место.

***

Возвращаться пришлось снова в ночь. Около шести он еще раз позвонил Линде. Предупредил, чтобы никуда не выходила до его приезда, и заперла дверь, а в случае чего сразу звонила ему или Серго. Затем попросил Серго продолжать отслеживать номер Егора и передать информацию о его машине ребятам, которые наблюдают за «Сытым волком», ведь дизайнер мог и вправду оставлять телефон дома. Было бы неплохо установить прямую слежку за ним самим, но основания слишком размытые для того, чтобы выделить на это отдельного человека.

Перед отъездом он должен был убедиться, что старуха в порядке после такого количества выпитого. Следователь опросил вернувшихся к вечеру жителей, еще раз осмотрел пепелище, оставшееся от старого дома Егора, и нашел место, где находилась мастерская – теперь здесь была небольшая продуктовая палатка с сигаретами, жвачкой и разными снеками. Он вернулся к дому и заглянул в окно своей недавней знакомой. Уже темнело. Он разглядел силуэт женщины в голубом мерцании древнего телевизора. Та сидела, уставившись в экран сквозь гигантские линзы очков, которые отражали тусклый свет, и не замечала ничего вокруг. Он выдохнул. Все хорошо. Можно выезжать.