Скажи: «Убей меня»

Закончив разговор, она делает все, как просил Билл. Наливает себе стакан воды и присаживается на диван. Прокрутив уведомления, замечает сообщение от мамы.

«Линда, отец в реанимации. Я поехала к нему. Оставайся дома. Здесь пускают только одного человека. Позвонить пока тоже нельзя. Я потом все объясню».

Сквозь головную боль Линда пытается осознать написанное. На это уходит минуты три. Новость чудовищная, но, кажется, за сегодня она уже утратила способность как волноваться, так и принимать решения. Она остается сидеть в том же положении, все тело едва ощутимо подрагивает. Линда смотрит в пространство перед собой и повторяет мысленно: «Просто подожди…»

Дом уже не кажется своим, а скорее пристанищем зловещих призрачных теней. Стопы мерзнут, и хочется подтянуть их к себе, но ноги не слушаются. Даже повернуть голову было бы испытанием. Кто-то трогает ее. Она чувствует это физически… Тела касаются чужие холодные и пристальные взгляды, отчего все время подрывает закричать. Сейчас утро. Она видела время. Сейчас лето. Солнце светит в окно. Но в доме так холодно. Усилием воли она поднимает ноги и сжимается в комок на мягкой диванной подушке, накрывается колючим покрывалом с головой, и, все еще подрагивая от озноба, прислушивается к сводящей с ума тишине.

Наконец, во дворе становятся слышны мягкие глухие шаги. Шуршание за дверью, щелкает ручка, загорается свет в прихожей. Линда освобождает голову из шерстяного убежища и радостно, насколько позволяет дурман в голове, кричит:

– Билл, наконец-то, ты не представляешь, как я…

В двери появляется темный высокий силуэт, контрастно выделяющийся в лучах, падающих на него со спины.

– Егор?

– Линда, я звонил тебе несколько раз. Ты не отвечала. Я волновался.

– Я не видела пропущенных… Как ты зашел? – Она инстинктивно вжимается в спинку дивана.

– Дверь была открыта. У тебя все хорошо? Ты выглядишь не очень. Ты одна? – спрашивает он и оглядывается по сторонам, продолжая медленно приближаться.

– Неужели я забыла запереть? – Линда озвучивает свои мысли.

– Девочка моя, да ты вся дрожишь. – Он садится на диван рядом и обнимает ее за плечи, притягивая к себе.

Становится так тепло. Егор сейчас кажется таким родным, как тогда в ресторане, когда они говорили по душам. Он снова рядом в тяжелый момент. В полной растерянности Линда начинает рыдать на его плече. Мысли в таком сумбуре. Ухватиться бы хоть за одну…

– Ну-ну. Все хорошо. Все будет хорошо.

Когда истерика немного утихает, он идет на кухню и через какое-то время возвращается с чашкой кофе, вручая ее Линде.

– Тебе надо согреться и взбодриться.

Она делает несколько глотков, стараясь окончательно успокоиться, и отдает чашку ему.

Егор ставит ее на стол рядом, вновь берет Линду за плечи и внимательно смотрит в глаза. Она чувствует, как этот взгляд проникает вглубь подсознания.

– Послушай меня. Я не могу тебя оставить здесь одну. Не знаю, почему никто о тебе не заботится. Но здесь так холодно. Неудивительно, что тебе нехорошо. У тебя лихорадка. Поедем со мной. Согреешься, поговорим и решим все твои проблемы.

Она послушно кивает, чувствуя, что сознание вновь ускользает от нее крохотным мотыльком. Наверное, она, и правда, простыла и слишком переволновалась.

***

– Линда, Линда! – взволнованно зовет Билл, врываясь в дом через незапертую дверь.

На диване ее нет.

– Чёрт, где ты? Линни!

Он пробегается по всем комнатам, включая свет, но нигде не находит ее. В доме душно и пахнет кофе. Обежав все помещения, возвращается в прихожую и задевает ногой коврик возле двери. Наклоняется, чтобы поправить и замечает на нем следы мужских ботинок.

– Да что за хрень здесь творится? Неужели… Твою мать! Этот ублюдок.

Билл выбегает за дверь. Его пиджак остается висеть в прихожей. Забирается на сиденье мотоцикла и с громким ревом мотора срывается с места.

***

Потирая кулаками больные веки, Линда пытается рассмотреть пространство вокруг. Яркий свет режет глаза. Она в чужом просторном доме. На мягкой кровати, под одеялом. Здесь спокойно, уютно и тепло.

– Наконец, пришла в себя.

Она поворачивает голову в ту сторону, откуда доносится голос. Егор сидит на бархатном кресле в углу, держа в руках небольшую книжонку в коричневом переплете. Или это записная книжка?

– Как я тут оказалась? Что произошло?

– Лучше ты расскажи мне… Я нашел тебя дома одну, всю замерзшую, в слезах и почти без сознания.

– Папа… Папа в реанимации. Билл должен приехать за мной. Он, наверное, очень волнуется. Мне надо позвонить. Где мой телефон?

– При тебе не было телефона. Наверное, остался дома. Давай я позвоню Биллу, номер помнишь?

– Эм… Кажется, нет. – Линда трет лоб. – Никак не вспомнить. Цифры – мое слабое место.

– Что же делать?

– Отвезите меня домой!

– Как я могу? Я только забрал тебя оттуда. Тебе было плохо. Сначала надо прийти в себя.

– Нет, мне надо встретиться с Биллом.

Она присаживается в постели и скидывает с себя одеяло. Внимание привлекает трельяж у стены. Собственное отражение оставляет желать лучшего. Но что это? На тумбочке под зеркалом стоит маленькая красная сумочка. Она ее ни с чем не может перепутать…