Сказителем и скальдом

Ты опускаешься туманом с гор
В февральские закаты или в полночь.
Тебя встречает лес – он тих и гол —
Как будто неожиданную помощь.

Ты прикасаешься рукой к стволам,

Под ливнями ночными почерневшим,
Всё разделенное напополам
Ты сращиваешь внутренне и внешне.

И, как непревзойденный следопыт,

Разузнаешь, что прежде здесь случалась,
Услышав шаг ступней и ход копыт,
Увидев то, что было от начала:

Оленя поступь статна и горда

Его рога пробадывают кроны,
Он скачет сквозь пространства, сквозь года,
И этот бег в единстве всестороннем,

Подобны углям красным вдалеке,

Глаза кабаньи, бьющие как стрелы.
Сверкает злато на одном клыке,
А на другом – булат, ножей острее.

Орел – судья и вестник мировой —

Парит, не находящий ниже места,
И солнце – око правое его,
А левое – жемчужный новый месяц.

Здесь воем волчьим полнится простор,

Здесь встрепенулись тучи, словно птицы —
Ты заново восходить на престол,
Чтоб лесом пробуждённым воплотиться.

Кернуннон

Песнями леса и шепотом трав,
В крепких ветвях и спадающих листьях,
К сумеркам, полночью и по утрам —
Мир говорит, как ты близко…

Помню, под сводом сгустившихся крон

Были глаза твои звёзд двойниками,
Каждый там взглядом твоим одарён —
Век, не моргавших веками.

В давних народах твой дух воплощён,

Пусть их не встретить на книжных страницах,
Лиственным всех покрываешь плащом,
Мне же прошедшее снится,

Голос твой слышится сотней валторн,

И незаметным семян прорастаньем,
Он, развернув беспредельный простор,
Утром осенним растает,

Но, вспоминая утраченный дом,

Непоправимых эпох накануне
К правде твоей, обессилев, придём,
В смертях и рожденьях, Кернунон.

«Я в клубящемся мраке колышим ветрами тугими…»