Сказители

Приняв постриг, Махабун вернулся в свой родной город Парантапу и стал жить в тамошнем храме. Ох![9] Как же трудно произнести это название. Давайте назовем город другим его именем – Кхиткхин. А вскоре Махабун достиг архатства[10]. Однажды, в сезон дождей, его брат Чулабун пригласил Махабуна на трапезу к себе в дом. Даже в сезон дождей Чулабун был вынужден торговать в море, невзирая на вероятность попасть в шторм. Озабоченный своей безопасностью, Чулабун упросил брата дать ему обещание спасти его и его команду, если во время плавания с ними произойдет неблагоприятное происшествие. И Махабун дал ему слово.

После недельного плавания Чулабун и его команда израсходовали все дрова и весь провиант, имевшиеся на борту. Вынужденные причалить, чтобы пополнить свои запасы, они подошли к таинственной земле. К их изумлению, остров изобиловал красным сандаловым деревом, куда более ценным, чем все товары на их корабле вместе взятые. Тогда Чулабун приказал опустошить корабль и забить трюмы грузом красного сандалового дерева, добытого на острове. Но учиненная Чулабуном вырубка красных сандаловых деревьев разъярила островных демонов, чей гнев выразился в свирепом шторме, перевернувшем корабль Чулабуна. Оказавшись на грани смерти, Чулабун вознес молитву брату. И Махабун, чудесным образом явившись из воздуха, спас весь корабль, не дав ему стать жертвой смертоносных клыков демонов. Благополучно вернувшись в Кхиткхин, Чулабун предложил своему брату весь груз красного сандалового дерева в знак своей благодарности за спасение. Но Махабун отказался, ибо красное сандаловое дерево было похищено с острова из-за алчности; вместо этого он изъявил желание пригласить Будду поделиться своими поучениями с Чулабуном, его командой и другими жителями Кхиткхина, в числе коих был отшельник по имени Сатчапхан.

Из привезенного красного сандалового дерева Чулабун выстроил 500 мондоп[11], чтобы отпраздновать пришествие Будды. Жители Кхиткхина выслушали учения Будды с огромным восторгом. Затем они лицезрели, как он сотворил чудо, оставив силуэт своей тени и отпечаток правой стопы на каменном лике горы Патави, чтобы люди могли им поклоняться и сохранять память о нем.

В иной версии истории охотников говорилось, что Будда вверил Пинтхолу, новопосвященного сына брахмана, попечительству Маудгальяяна, чтобы его главный ученик мог споспешествовать духовному путешествию нового монаха к архатству. По прошествии дней Маудгальяяна увидел, что его ученику требуется практика основной медитации, поэтому он повел Пинтхолу через леса и горы Джамбудвипы, чтобы тот мог медитировать в одиночестве. Однако Пинтхола не смог достичь нового уровня просветления, и Маудгальяяна задумался, не лучше ли ему оказаться где-то в местах еще более уединенных, например на рубежах какой-либо далекой земли. Поделившись с Пинтхолой своим планом, Маудгальяяна навел чары, уменьшив Пинтхолу до размера ягоды индийского крыжовника, после чего сунул его в складку своего одеяния и полетел в Суварнабхуми[12].

Когда они прибыли туда, Маудгальяяна увидел, что покрытые буйной растительностью уединенные окрестности горы Кхатака и впрямь пригодны для того, чтобы Пинтхола смог практиковать медитации. Еще в тех местах располагалась община во главе с охотником по имени Кааттака, кому, по мнению Маудгальяяны, учение Будды могло пойти на пользу. Когда они опустились на эту гору, Маудгальяяна вернул Пинтхолу к его обычному размеру, и оба отправились с визитом к охотнику. Когда два монаха прибыли в дом Кааттаки, уже стемнело.

После целого дня, проведенного в лесах, охотник отдыхал дома, и его лук и стрелы стояли прислоненные к стене.

– Добрый хозяин, – поприветствовал Маудгальяяна охотника, – мы сбились с пути и боимся, что продолжать наше путешествие в темноте будет опасно. Если не возражаете, могли бы мы остановиться у вас на ночлег?

Увидев двух монахов, Кааттака удивился, ибо ему еще не доводилось видеть религиозных людей во плоти. Их обоих окружала некая таинственная аура, и Кааттака даже усомнился в том, что это человеческие существа. И как этим двум незнакомцам вообще удалось войти в ворота поселка? У него зародилось подозрение, что они – злые духи, исполненные недобрых намерений.

– Ах вы негодные! Да как вы смогли вторгнуться в мой дом, так что вас не остановили мои слуги? Вы как ни в чем не бывало забрели сюда просить у меня гостеприимства! Какая дерзость! Да вы же просто злые чудовища! Если вы будете настаивать, чтобы я пустил вас на ночлег, то вот увидите – вам придется просить позволения у моего лука!

– Послушайте, уважаемый. Мы монахи; и мы пришли с мирными намерениями. Мы не хотели вас обидеть, вторгнувшись без спроса на вашу землю. Наши намерения искренни и добры, а именно: просветить других, рассказав о природе и о причинах счастья и страданий. И вы уже проявили свою внутреннюю доброту, позволив нам испросить у вашего лука позволения остаться в этом доме на ночь! – И с этими словами Маудгальяяна обернулся к луку у стены.