Сказка

— Я заплачу тебе… за корм, что она съест. И за твоё время тоже.

— Не беспокойтесь об этом.

— Какое-то время она ещё протянет, когда я вернусь домой. Если вернусь.

— Непременно, мистер Боудич.

— Если ты собираешься… кормить её… лучше зови меня Говардом.

Я не знал смогу ли, но согласился.

— Может, принесёшь мне ещё фотографии?

— Конечно. Мне пора, мистер… Говард. Вам нужен отдых.

— Без вариантов. — Его глаза закрылись, затем веки снова медленно поднялись. — Что бы она ни вколола мне… ууу! Улётная штука.

Он снова закрыл глаза. Я встал и направился к двери.

— Парень, как, говоришь, тебя зовут?

— Чарли.

— Спасибо, Чарли. Я подумывал, может… дать ей ещё один шанс. Не для себя… одного раза мне было достаточно… жизнь становится бременем… если ты проживёшь достаточно долго, ты сам это поймёшь. Но она… Радар… а потом я постарел и упал с долбаной лестницы…

— Я сделаю больше фотографий.

— Сделай.

Я повернулся, чтобы уйти, и он снова заговорил, но не думаю, что со мной. «Храбрый человек — помогает. Трус — делает подарки». Он замолчал и начал похрапывать.

В коридоре я увидел знакомую медсестру, выходящую из палаты с пакетом чего-то похожего на мутную мочу. Увидев меня, она накрыла его полотенцем. Она спросила, удачный ли получился визит.

— Да, но в конце его речь стала бессмысленной.

Она улыбнулась.

— Демерол делает своё дело. Теперь ступай. Тебе пора в школу.

4

К тому времени, как я добрался до Хиллвью, второй урок уже шёл десять минут и коридоры были пусты. Я пошёл в приёмную, получить квитанцию об опоздании от миссис Силвиус, приятной пожилой дамы со страшными синими волосами. Ей было не меньше семидесяти пяти, она уже давно достигла обычного пенсионного возраста, но всё ещё была довольно крепка и с хорошим чувством юмора. Я считаю, что в работе с подростками без чувства юмора не обойтись.

— Я слышала, вчера ты спас жизнь человеку, — сказала она, выписывая квитанцию.

— Кто вам сказал?

— Птичка напела. Чик-чирик. Ходят слухи, Чарли.

Я взял квитанцию.

— На самом деле это не я, а его собака. Я услышал вой. — Мне уже начали надоедать эти объяснения, потому что никто мне не верил. Странно. Я думал всем нравятся истории о героических собаках. — Я просто позвонил 911.

— Как скажешь. Теперь беги в класс.

— Могу я сначала кое-что вам показать?

— Только если быстро.

Я достал свой телефон и показал ей фото телевизора мистера Боудича.

— Это же антенна сверху, да?

— Мы называли её кроличьими ушами, — сказала миссис Силвиус. Её улыбка была похожа на улыбку мистера Боудича, когда он разглядывал фотографии Радар с обезьянкой. — Обычно мы обматывали их фольгой, чтобы улучшить сигнал. Но взгляни на телевизор, Чарли! Бог ты мой! Он до сих пор работает?

— Не знаю. Я не включал.

— Первый наш телевизор был похож на этот. Настольная модель «Зенит». Такой тяжёлый, что мой отец надорвал спину, пока заносил его по лестнице в нашу тогдашнюю квартиру. Мы смотрели его часами! Энни Оукли, Дикий Билл Хикок, «Капитан Кенгуру», «Кролик-крестоносец»…[13] пока у нас не начинала болеть голова! И когда он начинал барахлить — убегала картинка, — мой отец вызывал телемастера, который приходил с портфелем, полным ламп.

— Ламп?

— Вакуумных ламп. Они светились оранжевым, как старые лампочки. Он менял сгоревшую на новую и всё снова работало. — Она ещё раз взглянула на фотографию в телефоне. — Уверена, лампы в этом телевизоре сгорели давным-давно.

— Возможно мистер Боудич купил новые на «Ибэй» или «Крэйглист», — сказал я. — В интернете можно купить всё, что угодно. Конечно, если у вас есть деньги. — Только я сомневался, что мистер Боудич пользуется интернетом.

Миссис Силвиус вернула мне телефон.

— Иди, Чарли. Тебя ждут занятия.

5

В тот день тренер Харкнесс прилип ко мне как банный лист к заднице, а точнее, как муха к дерьму. Потому что я дерьмово играл. Во время упражнения с тремя конусами я постоянно двигался не в ту сторону, а один раз попытался двигаться в двух направлениях сразу и приземлился на пятую точку, что вызвало много веселья. Во время «двойной игры» меня сорвали с моей позиции и мяч со второй базы просвистел мимо того места, где я должен был стоять, в итоге отскочив от стены. Когда тренер подал дрибблер выше линии, я хорошо отреагировал, но не опустил перчатку и мяч, как заяц, проскочил у меня между ног. Но бантинг стал последней каплей для тренера Харкнесса. Я продолжал отбивать мяч питчеру вместо того, чтобы пустить его вдоль линии третьей базы.

Тренер вскочил со своего шезлонга и прошествовал к «пластине», покачивая животом, а свисток болтался между его немаленьких грудей.

— Господи Иисусе, Рид! Ты как старая бабка! Хватит бить по мячу! Просто опусти биту и пусть мяч сам ударит по ней. Сколько раз я должен повторять? — Он схватил биту, отпихнул меня локтем в сторону и встал напротив Рэнди Моргана, нашего питчера. — Бросай! И не жалей сил!

Рэнди бросил так сильно, как мог. Тренер выполнил идеальный бант. Мяч покатился вдоль линии третьей базы почти идеально. Стив Домбровски попытался поймать его, но промахнулся.