Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

— Вот потому что мы сумели пронести наши чувства через эту долгую разлуку, мы и полагаем, что вполне сможем жить в условиях Жениных командировок, — выдал он зазубренную фразу. Женя взглянула на него с гордостью. Посторонний мог подумать, что она гордится его чувствами к ней, но на самом деле она гордилась своим явным педагогическим талантом.

— Похвально-похвально, — покивал головой Павел Владимирович. — А что же дети? Через сколько планируете?

— Не планируем, — качнул головой Клим.

— Совсем? — удивился профессор.

— Совсем, — кивнул Клим. — Видите ли, и я, и Женя — мы оба очень заинтересованы в том, чтобы построить карьеру. А дети и карьера — вещи плохо совместимые.

И он мельком взглянул на Женю, желая убедиться, что нигде не ошибся, а она коротко кивнула, давая понять, что он все сделал правильно.

Павел Владимирович хмыкнул.

— Чудесно. Просто чудесно! — хлопнул ладонями по столу он. — Знаете как редко нынче попадаются такие решительные и целеустремленные молодые люди? Забыл спросить, а сколько вы уже в законном браке?

Он выжидательно приподнял бровь.

— Мы сожительствуем, — ответил Клим, и едва сдержался от того, чтобы не поморщиться.

Этот момент в их плане ему не нравился, пусть Женя и говорила, что это все равно. Но ему все казалось, что так он ей оскорбление наносит. И ей, и, тем более, ее отцу. Вот как после таких слов с ним за один стол садиться?

— Сожительствуете, — грустно повторил профессор. — Но вы ведь не можете не согласится, что это несерьезно?

Увы, с этим Клим действительно не мог не согласится. И он кивнул.

— Что же мешает оформить отношения? — спросил Павел Владимирович. — Копите на пышную свадьбу?

Это был тот самый момент, когда нужно было заговорить об отсутствии необходимости отчитываться перед государством, но Клим только что подтвердил, что эта мысль ему не близка, а сама Женя неожиданно замялась.

— Да как-то времени все не было… — неуверенно подала голос она. — Знаете, то одно, то другое…

— А сейчас время есть?

— С-сейчас?

— Да. Вот прямо сегодня?

Женя промолчала. Этот вопрос они не обговаривали, поэтому Клим тоже на всякий случай решил промолчать.

— Что ж, молодые люди, — вздохнул профессор, — я человек занятой, да и вы судя по всему, тоже. Предлагаю облегчить нам всем жизнь. В ЗАГСе работает моя дочь. Я могу договориться с ней, и она поженит вас прямо сегодня. И если после этого вы, Клим, еще раз подтвердите, что готовы смириться с тем, что Евгения посвятит свою жизнь не вам, а науке, то тогда, Евгения, я не вижу причин не взять вас, тем более я уже ознакомился с внушительным списком ваших научных работ и даже кое-что прочитал. Было бы жаль просто так потерять вас. Что скажете?

Повисло молчание. Потом Женя взяла остолбеневшего Клима за руку и потянула в сторону выхода из кабинета.

— Одну минуту, — попросила она у профессора.

— Женись на мне, — свистящим шепотом потребовала она в коридоре.

— Чего? — испугался Клим. — Жень, ты с ума сошла? Ради учебы — жениться…

— Это не учеба!

— Ну, работа…

— И не работа! Это призвание, понимаешь? Когда находишь свое призвание, его ни с чем не спутаешь. И останавливаться уже нельзя. Понимаешь?

Глаза у нее горели. И они осветили лицо. И впервые Клим невольно взглянул на нее по-новому. С уважением.

— Но ты просишь о браке, — нахмурился он. — Жень, это же на всю жизнь…

— Да на какую жизнь! — всплеснула руками Женя, гневно выдохнула и оттащила его в угол, чтобы не пугать людей. — Всего лишь на год, а потом я поступлю, отучусь у него месяц, а мы разведемся, а он от меня уже никуда не денется.

— Как это… разведемся?

— А вот так. Прекратим брак, и все. Мы ж не в Тридевятом, тут все это куда проще. А если ты кого-то встретишь, то я обещаю немедленно дать тебе развод и сразу же сообщить твоей девушке, что я ни сном ни духом, и все это абсолютно фиктивно.

— Фиктивно…

— Ага. То есть для вида, понимаешь? Как игра. Только с бумажкой.

— Какой бумажкой?

— Боги… — Женя сжала переносицу пальцами, потом коротко выдохнула и пояснила. — В этом мире брак заключается в государственных органах по заявлению и о его заключении выдают свидетельство. Это именно то, что нужно этому старикану. Чтобы я продемонстрировала ему свидетельство.

— А как же сватовство? Ритуалы? Обряды?

— Никаких обрядов. Приходишь, пишешь заявление, получаешь свидетельство. Все.

— Все?

— Все.

— Странно как-то, — нахмурился Клим. — Не по-людски.

— Нет, можно, конечно, пышную свадьбу сыграть, чтобы и цыгане, и выкуп, и пир на весь мир, только мы же ведь не по-настоящему, и оно нам не надо.

— А твой отец? Как я потом ему скажу, что развожусь с тобой?

— Папа ни о чем не узнает. И это ни к чему тебя не обяжет! Ну так что? Женишься на мне? Буквально на год? Клим, пожалуйста. Мне очень, очень нужно.

Она молитвенно сложила руки в замок у груди. И глаза стали такие большие-большие. Умоляющие.

— Нуууу… — протянул Клим, судорожно соображая, как отказать.

— Я обещаю готовить тебе все то время, что стану учиться в аспирантуре, — выпалила Женя. — Три года, Клим.

— Три года?

— И ни днем меньше. Пожалуйста...