Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

— Это которые возбуждение, плато, оргазм и разрешение?

— Ага. Так вот. Всё это фигня. Если ты живешь с кошкой, то их пять. Возбуждение, плато, появление кошки, все резко заканчивается, и ты идешь убивать кошку.

— Дем…

— Что?

— Она не со зла.

— Не со зла? Она ложится по ночам мне на лицо! Кажется, она хочет меня убить!

— Ладно, сдаюсь. В конце концов, ты прав: здесь никто так долго не задерживался, так что, наверное, она учуяла в тебе конкурента. Но мы что-нибудь придумаем, хорошо? С утра я пороюсь в интернете: вряд ли мы первые, кто столкнулись с кошачьей ревностью. Дем…

— Ммм? Ау!

— Ой, извини… Слушай, я тут подумала. Давай свадьбу летом сыграем. Чтобы травка, и все зеленое…

— Хочешь летом, будет летом.

— А еще можно арендовать ресторан где-нибудь на пристани. Красиво…

— Можно.

— Я тогда начну цены узнавать, ладно?

— Конечно.

— И салют после заката…

— Звучит хорошо. Скажи честно, ты давно все придумала?

— В пятом классе вела дневник, вырезала из журналов всякие картинки и вклеивала. Все девочки в школе так делали. И у всех был разворот со свадьбой. И у меня был. Но с тех пор я уже успела побывать на нескольких и понять, чего хочу и не хочу. О, знаешь, что можно? Устроить фотосессию с катанием на роликовых коньках.

— Лучше на скейтборде. Не люблю ролики.

— Ты можешь быть на скейте, а я на роликах.

— Договорились.

— И платье, наверное, надо заранее выбрать. Главное за этот период не потолстеть.

— Вот об этом тебе точно волноваться не надо.

— Ага…

— Юль…

— Все нормально…

Ватный диск последний раз коснулся спины Демьяна. В этот раз медленнее, чем в предыдущие.

— Нормально, — зачем-то повторила Юля, а потом неуверенно попросила. — Слушай, а ты можешь выполнить одну мою небольшую просьбу?

— Конечно, проси, — с облегчением согласился он. — Ты хочешь на свадьбу супер-раскрученную музыкальную группу, и чтобы отец в качестве подарка оплатил ее из нашей казны?

Юля рассмеялась.

— Нет. Было бы здорово, но нет. Уверена, мы сами справимся. Я хотела попросить о другом. Своди меня к Евдокии.

Демьян обернулся. Юля сидела, опустив глаза вниз, нервно комкала в пальцах ватный диск и выглядела куда менее счастливой, чем должен выглядеть человек, строящий планы на собственную свадьбу. Волноваться о том, чтобы набрать вес, ей точно не стоило. За последние два месяца она осунулась и похудела.

— Зачем? — спросил Демьян.

Юля пожала плечами, отложила диск на тумбочку и принялась завинчивать и развинчивать крышку на флакончике с хлоргексидином.

— Не знаю, — призналась она. — Просто хочу ее увидеть. Это же ничего? И ты бы повидался с друзьями. Ты когда в последний раз у них был?

— В декабре. Но в Тридевятом еще даже месяца не прошло.

— Ну, если совсем нельзя…

— Да почему нельзя? — вздохнул Демьян. Юлино желание было ему абсолютно непонятно, но не хотелось отказывать ей в таком пустяке. После того, как он сделал ей предложение, она почти перестала на него срываться, но, кажется, от этого все стало только хуже. Говорить об этом она отказывалась, утверждая, что ему все кажется и у нее все хорошо. Однако ничего не было хорошо. Юля даже про работу почти перестала рассказывать, хотя близилось восьмое марта, и к этому времени она уже обычно успевала прожужжать ему все уши про подготовку к празднику. И от подработки в детском саду она в итоге отказалась, отдав это место своей знакомой. Что ж, если эта прогулка ее порадует…

— Когда ты сможешь? — спросил Демьян.

— У меня вся субботу свободная. Можем прямо с утра.

— Хорошо, давай в субботу. А в воскресенье съездим к моим родителям, ладно. Мама будет очень рада тебя видеть.

— Хорошо.

Юля улыбнулась как будто бы облегченно. Демьян улыбнулся в ответ и обнял ее. И зашипел, когда она, забывшись, положила ладони ему на спину.

Нет, вопрос с Чумой определенно нужно было решать.

***

В Тридевятом ревела ручьями и пела сотней птичьих голосов весна. Видимо, где-то недалеко от лесного домика текла речушка, Юля слышала ее шелест позади деревьев. Снег был рыхлым, кое-где на проталинках виднелись маленькие цветочки: белые, желтые и синие. Юля плохо разбиралась в растениях, но догадалась, что белые — это подснежники. А вот желтые и синие опознать не смогла.

Евдокия вела ее хорошо протоптанной тропой, идущей по широкой дуге вокруг избы. Изба то терялась за деревьями, то вновь показывалась, и Юля поняла, что они идут по кругу. Судя по всему, Евдокия стала выходить на прогулки, но боялась уходить далеко в лес и проложила для себя дорожку недалеко от дома.

Княжна молчала. Тропа была узкой, и она шла впереди, даже не шла, а плыла, и, идя позади нее, Юля невольно завидовала ее грации. Она тоже так могла, но использовала свое умение только на сцене, расслабляясь в простой жизни. А если бы она немного потрудилась, больше бы следила за собой…

Тропинка раздвоилась, словно змеиный язык, и Евдокия свернула вправо. Они прошли еще немного, и просвет между деревьями стал ярче. Евдокия привела их к реке. Та уже вскрылась и впрямь оказалась совсем небольшой — всего метров пять в ширину. Берег над ней с их стороны возвышался метра на два.