Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

Ночью она лежала, прислушиваясь ко снам обитателей избушки, сжимала и разжимала все еще горящие ладони. Ей хотелось, чтобы кто-то снова прикоснулся к ней, и в этот момент она жалела, что царевич не пустил ее в свою постель. Она решила, что когда его девка вновь окажется здесь, она обязательно посмотрит, как это было у них. Но когда Юлия действительно открыла ей разум, что-то в княжне воспротивилось этому, и она не смогла себя перебороть. Она побоялась увидеть. Это было как с рекой, разлив которой ей, судя по всему, не суждено было узреть.

Слово «любовь» обитало только в мире давно забытых нянюшкиных сказок. Евдокия понимала: позволит себе поверить в нее, и уже не сможет жить дальше.

А теперь она наблюдала за тем, как Кощеева дочь отказывалась бросить своего жениха и спасти себя, а он требовал от него этого. Вспоминала, как Демьян гладил по плечам Юлию, накладывая на нее заговор, чтобы она не замерзла в зимнем лесу. И как Юлия рассказывала про семейный ужин, на котором ей довелось побывать в доме Кощея. Евдокия ей не поверила, а потому самостоятельно нашла это место в ее памяти и убедилась, что она не лжет.

Она перевела взгляд на отца, который кружил вокруг трона. И позволила себе помечтать, что Кощей придет и убьет его. И все закончится…

И Кощей пришел. Евдокия ощутила его приближение так, будто услышала обвал в горах. Грохот нарастал — неумолимый и неукротимый, он был предвестником того, что погребет их всех, и все они навсегда останутся в этом страшном гиблом месте. И, возможно, это был лучший исход из тех, что мог случиться в этих стенах.

***

Что расклад не так хорош, как ему мечталось, Демьян понял, лишь шагнув в тронный зал. Ростислава он узнал тут же. От вида Златы с приставленным к ее горлу кинжалом скрутило живот. В метре от князя лежал Яков. Это было совсем плохо. Внука Сокола их с Кощеем план не включал. Утащить двоих тяжелее, чем одного. Внутренний зверь встал и отряхнулся. «Рядом», — скомандовал Демьян. Потерять контроль сейчас было худшим из всех вариантов. Стоит руке князя дрогнуть — и Злата мертва. Ростиславу нужно было куда меньше времени, чтобы перерезать ей горло, чем им с Кощеем, чтобы предпринятые ими меры возымели эффект.

У дверей зала обнаружилось двое дружинников. Между ними покачивался старик. Дружинники были напряжены и напуганы, а у старика Демьян не уловил ни мыслей, ни эмоций.

«Что делать?» — спросил Демьян Кощея.

«Жди», — ответил он.

— Я пришел, — прогремел отец, как показалось не только на весь тронный зал, но и на всю Навь. — Чего ты хочешь?

— Того же, чего и всегда, — скривился Ростислав. — Твоей смерти.

— Тогда зачем тебе моя дочь? Отпусти ее, и мы сразимся.

Ростислав засмеялся, его рука дернулась, и из-под лезвия у горла Златы выступила капля крови. Злата не вскрикнула, но она во все глаза, не мигая, смотрела на отца, прикусив губу.

Демьяна, державшего связь с Кощеем, обдало вязким тягучим желанием уничтожить. Оно было настолько глубоким и всепоглощающим, что он испугался, забарахтался в нем, пытаясь отделить его от собственных чувств. Зато его зверь потянулся к этому мраку, лизнул его с благоговением и стал сильнее.

— Много моих воинов пало, сражаясь с тобой, — ответил князь. — Я не собираюсь так бессмысленно умирать. Но я пришел сюда, сам пришел, и никто не скажет, что я повел себя как трус.

— Из-за чего мы враждуем? — спросил Кощей. — Я что-то сделал твоему роду?

— Всему роду человеческому! — завопил Ростислав, крепче перехватывая Злату. — А впрочем… Мы же тут сейчас наедине, да? Почему бы не говорить откровеннее? Когда-то я думал, что убив тебя, смогу облагодетельствовать народ, и люди пойдут ко мне, и в благодарность за их освобождение признают мою власть над ними… А потом я понял. Люди идут не к тому, кто был к ним добр, они склоняются перед тем, кто сильнее. Посмотри, они ненавидят тебя, но годами платят тебе дань, чтобы ты уберег их от тех, кто обитает в этих проклятых местах. Но они ошибаются. Ты стар и слаб. Ты размяк настолько, что позволил себе отойти от дел, тот, кого ты называешь своим преемником, даже не твой ублюдок, а свою дочь ты спрятал ото всех. Ты уже ничем не способен управлять. Пришло время уступить свое место. И разве не знак, что это время пришлось именно на мою жизнь? Хочешь спасти дочь, Кощей? Отдай кольцо.

— Почему я должен тебе верить?

— А у тебя есть выбор?

Кощей хмыкнул.

«Подойди к нему максимально близко. Как только появится возможность, хватай Злату, накинь на нее взороотводящий».

«Яков?»

Кощей помедлил мгновение, прежде чем ответить.

«На него тоже накинь. А дальше по ситуации. Я отвлеку Ростислава».

— И что дальше? — спросил Кощей. — Ты займешь мое место. И?

— О, я знаю, как использовать власть, что даст мне этот трон, — в упоении выдохнул Ростислав. — Я наведу порядок. Мне ведомы твои договоренности с Лебедью — еще одно указание на твою слабость. У стада не может быть двух пастухов. И тот мир, в которым ты нынче обитаешь, очень меня заинтересовал. Сколько еще ждет меня!

— Ты планируешь захватить власть над всеми тремя мирами, — понял Кощей. — И что дальше?