Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

И подумал, что никогда не видел никого прекраснее и страшнее одновременно. Светлая идеальная кожа, почти симметричные черты, ярко зеленые глаза, острые скулы, слегка выступающий подбородок и алые губы. Словно в ягоде, а то и в крови перепачкалась. Наверное, эти губы его и напугали. А может быть ее красота в целом. Было в ней что-то холодное. Незнакомка тем временем внимательно оглядела его, к его удивлению не выказав никакого замешательства или отвращения при виде его шрамов, и, не попытавшись отстраниться, широко улыбнулась.

— Прости.

Сверкнули глаза, в них мелькнуло что-то, чего Яков не понял. Он поспешно убрал руку с ее спины и сам скорее сделал шаг назад.

Все это заняло буквально несколько секунд, а ему показалось, что куда больше времени. От произошедшего стало ужасно неловко. А девушка все еще лукаво улыбалась, будто смеялась над ним.

— Ты чего застыл? — недовольно прикрикнул сзади Клим, заставляя очнуться. — Давай, проходи!

— Я…

— О, извините, — всполошилась незнакомка и тоже сделала шаг назад, освобождая путь.

Яков наконец покинул дверной проем, его брат вывалился следом и тут же замер. Яша подавил тяжелый вздох. Начинается.

— Добрый день, — отмер Клим. — А вы сюда? А мы вам проход загораживаем. Как неучтиво с нашей стороны. Проходите, проходите…

Девушка рассмеялась. У нее был очень красивый смех. Яков окончательно смутился и испытал желание как можно быстрее оказаться в выделенной им комнате в общежитии. Тяжелая сума с вещами оттягивала плечо. И он уже начинал отчетливо ощущать покалывание между лопатками: верный признак того, что спина скоро снова будет мучительно болеть. Подумал, что нужно было все-таки взять ту мазь, что пытался вручить ему с собой дядька. Но пришлось выбирать: либо она, либо вещь, которую очень не хотелось оставлять. И он убедил себя, что она ему не понадобится, а если и понадобится, то самому себе спину мазать несподручно. Но вот сейчас это решение уже не казалось столь здравым. Придумал бы что-нибудь. На худой конец потерпел бы насмешки Клима…

Кстати, о брате.

— А мы только приехали, — между тем разливался соловьем он. — А вы здесь работаете?

Девушка смотрела на него, улыбаясь, и молчала.

— Что такое? — раздался позади них голос Василисы Петровны. — О, здравствуй, Злата. А мне еще полчаса.

Злата.

Яков решил, что это имя ей подходит.

— Привет, — ответила она. — Я подожду.

— Послушай, а ты не могла бы мне помочь? — задумчиво произнесла Василиса Петровна. — Знакомься, это внуки Насти — Клим и Яков. Они только что прибыли, будут здесь жить. Может быть ты проводишь их до общежития? А я как раз быстро разберусь с оставшимися делами.

— Конечно, мам, не волнуйся, — легко согласилась Злата, а Яков распахнул глаза шире. Бабушка говорила, что Василиса Петровна — жена самого Кощея. А значит, это его дочь. Царевна Нави. Выходит, не зря ему почудилось в ней что-то хищное.

— Ну что, господа Соколовы, — между тем повернулась к ним Злата. — Идемте, узрите свой новый дом.

И она повела их по коридору к выходу. На ней был белый сарафан с юбкой по колено, и Яков осознал, что впервые видит столько обнаженного женского тела: и руки открыты, и часть спины, и грудь так плотно обтянута тканью, и ноги вон… Рыжие кудри подпрыгивали в такт шагам, опускаясь ниже талии. Яков невольно перевел взгляд еще ниже… И заставил себя отвернуться: некрасиво это — так разглядывать. В этом мире вроде бы такая одежда не возбранялась, он об этом знал, но одно дело было знать с чьих-то слов, а другое — увидеть самому. Надо привыкать, наверное, а то как выйдет за ворота, а там все девушки так ходят. Он повернулся к брату, но тот даже не пытался скрыть жадного взгляда. Яков про себя выругался. Предполагалось, что они будут присматривать друг за другом. Но сейчас подумалось, что присматривать больше придется ему. Как будто бы у него есть на это время. И желание.

Они дошли до выхода из здания, и Яков сделал шаг вперед с таким чувством, будто снова шел через зеркало. В этот мир они с Климом вышли в кабинете Баюна, и снаружи еще не были. От Василисы Петровны и бабушки он знал, что Отделение находится в городе, и что оно огорожено высоким забором и сетью охранных заговоров, так что чужих на его территории не бывает. И все равно, кажется, ожидал увидеть нечто иное, чем увидел. Одни березы вокруг, за которыми этого самого забора даже не видно. И небо над головой. Словно в лесу оказался. Только вот воздух на запах и вкус какой-то странный…

Не придерживаясь за перила, как по мнению Якова то могло полагаться царской особе, Злата легко сбежала вниз по ступенькам, ведущим из здания, дошла до дорожки, убегающей куда-то между деревьев, и, повернувшись к ним лицом, пошла задом наперед.

— Ну, рассказывайте, чем планируете заниматься, — нетерпеливо попросила она. — Мне всегда интересно, кто зачем приходит в этот мир.

В окружении зелени деревьев ее скорее можно было принять за лесную ведьму, чем за царевну. Клим тем временем расправил плечи, и Яков про себя рассмеялся. Ни дать ни взять их домашний петух. Осталось только отрастить гребешок и хвост.